Когда очередь дошла до него, он уверенно запустил руку в дорожный мешок, где хранилось его имущество… и обмер. Кошелька не было. Он прошарил рукой все до дна. Затем отошел в сторону и высыпал все содержимое на землю. Кошелек с золотом исчез.

— Эй, ты чего расселся?! — грозно прикрикнул на него стражник. — Все уже прошли испытания, — он довольно улыбнулся, наслаждаясь звоном монет в карманах. — Или ты впрямь гоблин?

— У меня деньги украли… — тихо произнес Квентин.

— Вот так да! Командир, у этого деньги украли!

— Деньги украли? — с подозрением воззрился на Квентина начальник стражи.

— Ну что ж, как говорится, на нет и суда нет. А раз денег нет, то и скорого суда нет, — начальник развел руками и решительно заявил:

— Я сразу понял, что этот парень гоблин. А раз так, пусть идет в тюрьму.

Еще можно было, кинувшись в ноги с жалобной мольбой, упросить стражников повременить с деньгами и отпустить его к друзьям в город, предложить в залог или вместо денег книги, драгоценный меч, золотой ободок, про который, признаться, Квентин совсем позабыл. Но гордое существо принца Монтании невольно воспротивилось этому. Все происходящее было чудовищно несправедливо, и его сердце опередило разум, неожиданно заблокировав этот расчетливый порыв.

Квентин промолчал, и начальнику городской стражи не осталось ничего другого, как привести в действие свои угрозы.

— Оформляй в каталажку! — бросил он стражнику, который что-то записывал в толстую тетрадь.

У Квентина отобрали оружие и вещи и под конвоем доставили в городскую тюрьму. Дежурный надзиратель расписался в акте о приеме заключенного, забросил его вещи в большой мешок с нашитым на нем номером и втолкнул принца в темную камеру.

Глава 20 Испытание огнем

Глава 20

Испытание огнем

Зарешеченное оконце в двери камеры было настолько мало, что свет из тускло освещенного факелами тюремного коридора внутрь камеры почти не проникал, и в камере стояла первобытная тьма. Поэтому Квентин не сразу разобрал, есть ли в камере кто-то еще. Неизвестно, сколько бы времени потребовалось, чтобы хоть что-то разглядеть в этой тьме, если бы с правой стороны от Квентина не заворочалось что-то бесформенное, напоминающее большую кучу тряпья, приготовленного в стирку.

— Что там за гоблин такой? — раздался скрипучий голос из гортани, которая по меньшей мере сутки не испытывала смягчающего действия доброй порции вина. — Отдыхать людям не дают!

Груда тряпья зашевелилась на своем жестком ложе и с трудом приобрела смазанные контуры человека. Раздался тяжелый вздох:

— Ну что ты будешь делать с этими гоблинами! Какой уж теперь, к черту, сон!