Люк закатывает рукав своей куртки. На месте, где должен быть датчик, — татуировка, И как я раньше не замечала? У Люка через кожу никогда не просвещался свет от лампочки жучка. И дело не в татуировке. Шпионский прибор давно изъяли!

— Два года тому, когда ты ходил к изгоям? — догадываюсь я, промотав в памяти разговор с Каей.

Люк, подтверждая, кивает:

— Датчик я всегда носил с собой.

Вот почему он появился на территории вольноотпущенных, указав мне путь, и смог убежать из Департамента-2, не попавшись. Люк избавился от датчика и бесследно исчез. Наверно, заметив его внезапное исчезновение, многие удивились и бросились на его не увенчавшиеся успехом поиски.

Я оглядываюсь по сторонам. Убедившись, что на нас никто не смотрит, нежно целую Люка. Я выбрала самое неподходящее время и место, но что если другого шанса не будет? Никто не знает, что ждет нас впереди. Возможно, один из нас умрет еще до рассвета.

— Пошли. — улыбается Люк, забирая руку от моего лица.

Надевая перчатки, топаю вслед за Люком к выходу. В коридоре скопилось немного людей и нас задерживает Хемстворд и, обнимая сына, что-то шепчет ему на ухо. Затем идет ко мне.

— Прости, Харпер. Мы так редко виделись в последнее время и снова вынуждены прощаться. — молвит Хемстворд.

— Мы разлучаемся не навсегда, — возражаю я, — всего лишь на час.

— Мне жаль, что мы так мало были вместе, как семья. — продолжает Хемстворд. — Уверен, что у нас будет много радостных моментов.

— Надеюсь. — Мельком смотрю на Люка. Наверно только он, кроме Хемстворда и застольных заговорщиков, знает, что происходит.

Хемстворд обнимает меня и, будто по секрету, говорит на ухо:

— Береги Люка, он тебя любит.

— Хорошо. — обещаю я ему.

Хемстворд, отходя, не сводит с меня потускневших глаз. Только бы он не увидел, как мне страшно. Внутри разгорается чувство, будто я собираюсь на войну, а не к поезду.

— Все. — торопит Хемстворд. — Вам нужно идти.

Люк пропускает меня вперед, ведь я должна вести группу. Он будет идти позади всех, прикрывая тыл каждого снаряженного.

Выхожу на улицу, и раскаленный воздух обвивает лицо. Кажется, огонь повсюду, и испускаемые им густые тучи дыма затянули небо. Заметив меня, несколько человек цепенеют, как мраморные статуи. Мне становится не по себе, ведь никто никогда не обращал на меня особого внимания, поэтому такие взгляды для меня крайне странные. А в последние два года меня и вовсе не замечали, делали вид, будто меня не существует. Умерла бы от голода — и никто бы не искал. Но сейчас понимаю, что я интересую многих людей, но вряд ли я что-то для них действительно значу.