Бросаюсь в бег зигзагами, искусно маневрируя между полуразвалившимися сооружениями, падающими бетонными брылами и купами каменных насыпов.

Никогда в жизни не бегала под лавинами смертоносных камнепадов. В какой-то момент мне кажется, что мы не выберемся. Ноги болят и быстро утомляются от частых спусков и подъемов, проходится высоко прыгать в окна и падать на устеленную голышами, гальками и выброшенными булыжниками землю. Едва выбегаем за руины, они с оглушительным грохотом и, создавая туман из пыли, рушатся, как карточные домики. Наблюдая, как они валятся, стряхиваю грязь с волос и одежды.

— И что это было? — возмущается Рон, одни из носильщиков рюкзака.

— Нас кто-то заложил! — негодует второй. — Никто не знал, что мы идем сюда, а ведь это была засада. Нас ждали!

Люк всех успокаивает, уверяя, что во всем разберется, и просит вспомнить для чего мы сюда пришли.

— А теперь мы приступим к делу. — додает он.

— Надеюсь, больше никто не знает, где мы. — вздыхает один из минеров.

Люк распределяет, кому и когда идти, отправляя два человека, чтобы те отвлеки находящихся снаружи поезда солдат. Я пытаюсь узреть хорошее место, где можно спрятаться и видеть все и всех. К руинам я не вернусь, где мне не будет видно другую сторону поезда. А больше удобных мест нет. Хоть бы в околице росло одно дерево… Но вокруг только пустырь, врата и стены. Похоже, что Люк уже подобрал себе логово, и ждет, когда я что-то предприниму.

Снова осматриваюсь, и тут-то до меня доходит: крыша поезда — идеальное место, где я точно смогу видеть окружность и никто не догадается там кого-то искать. Бросив шлем, — вокруг все периодически освещается прожектором, прикрепленным к башни над вратами, — бегу к хвосту поезда. Взбираюсь на крышу по железной стремянке, и ложусь, надежно зажав в руках винтовку. Костюм идеально сочетается с его черной лоскутной облицовкой, поэтому меня не замечают, когда прожектор поворачивается в моем направлении.

С обеих сторон ребята из группы подкрадываются к вагонам. Они бесшумно ползут, как ящерицы, за спинами неосмотрительных и ни о чем не подозревающих стражей. Двое посыльных защелкивают замки на дверях тех вагонов, где пребывают солдаты, а шесть человек незаметно проникают внутрь, чтобы наполнить свои сумки боеприпасами, оружием и лекарствами. Тем временем трое прикрепляют взрывчатки под поезд и незаметно отступают.

Напряжение возникает, когда Рон — один из обладателей рюкзака — выпрыгивает из вагона. За его плечами повисла сумка с лекарствами. Даже мне слышно, как, ударяясь, точно колокольчики, зазвенели стеклянные бутылочки. Охранники бросаются к нему. Я точно знаю, что это Рон. Парень самый высокий и мощный, а его рюкзак для лекарств имеет значительное отличие — он самый большой.