Здесь же реактор еле-еле продолжал работать.

Картер перевел взгляд на экран, где вокруг туши реактора крутились десятки крохотных сгустков черноты.

Что со всем этим делать — он не представлял.

Элизабет Кокс, доктор медицины. 2297.

Лиззи, наконец, поняла, что такое настоящее счастье.

Счастье — это когда тебе больше не нужно каждый день ходить в пустой госпитальный отсек и принимать там обреченных на смерть людей, пытаясь каким-то чудом вселить в них надежду на чудесное избавление.

Доктор Кокс с нежностью посмотрела на нагло дрыхнущего в постели Тони. Именно он, замучившись терпеть каждый день ее слезы, достучался до Терона и вытребовал для единственного доктора на корабле отпуск.

Коммандер особо и не сопротивлялся — ему, похоже, было все равно.

Элизабет, вынырнувшая из омута кружащихся вокруг нее смертей, чувствовала настоящую свободу. Хотелось танцевать, веселиться... заниматься любовью...

Она еще раз глянула на спящего оператора и решительно полезла к нему под одеяло.

"Барак Обама", авианосец. 2171.

Над кораблем опять медленно плыло по небосводу нещадное солнце. Снова кипела вода за бортами, снова жара неотвратимо пробиралась сквозь корпус все глубже и глубже внутрь корабля.

Сейчас помешать ей получалось с огромным трудом. Холодильные установки, и так работающие на износ, начали выходить из строя, оставляя незащищенными целые отсеки и заставляя людей перебираться в самый центр корабля.

В один прекрасный момент критичное повышение температуры произошло в одном из арсеналов.

Огромный хвост пламени вырвался из передней части корабля, заставив исполина вздрогнуть и немного развернуться на месте. По окрестностям прокатился грохот, ударная волна колыхнула листья чешуйчатых пальм, раскинувшиеся в попытках собрать как можно больше тепла...