Следя за тем, чтобы кипящий чайник не уехал от него по наклонной поверхности стола, Тони быстро приготовил кофе, сотворил несколько бутербродов из содержимого сухого пайка и, жонглируя всем этим, направился к кровати.

— Держи. С пробуждением!

— Спасибо, — Элизабет утащила кружку и один из бутербродов под одеяло, вызвав у Тони ехидную усмешку — насколько он помнил, пока в каюте было тепло, девушка весьма негодовала по поводу изредка встречающихся на кровати крошек.

— Может, не пойдешь сегодня? — с надеждой поинтересовался он. — Только нервы себе мотаешь. Все равно ведь у тебя ничего не осталось, чем кого-то вылечить можно.

Лицо сосредоточенно жующей бутерброд девушки погрустнело.

— Надо, Тони... Включишь телек?

— Да там ничего нового нет, поверь, — оператор пожал плечами, но нашел пульт и включил экран. В каюте раздались вопли модной эпатажной певицы, забравшейся в последнее время на вершины рейтингов.

Некоторое время они оба смотрели на прыгающую по сцене девчонку. Затем, Лиззи, горько вздохнув, принялась выбираться из теплоты своего кокона.

— Как-нибудь я тебя просто запру в каюте и не выпущу в эту твою гребаную больницу! — крикнул Тони в закрывающуюся дверь душевой кабинки.

Ответ он не расслышал.

Холли Тим, энсин. 2651.

Холли в одиночестве сидела на мостике, рассматривая в обзорных экранах быстро светлеющее небо. Похоже, сегодня она — главная на корабле.

Эта мысль заставила ее неожиданно весело хихикнуть.

Пройдя к месту капитана, она выпятила грудь, раскинула в стороны руки и, гордо подняв подбородок, произнесла суровым тоном:

— Холли Тим, капитан "Барака Обамы", встречайте!

— Да неужели? — послышался позади нее насмешливый голос.