Нет, желанные земли находились на западе и на севере, вокруг проклятого Воберга и дальше, возле таких же крепостей. Если бы они смогли захватить их, а также фермерские угодья и селения вокруг, они смогли бы пасти на них своих коней, зимовать в безопасности, а затем, на следующий год, двигаться дальше. В более богатые провинции джадитов, которыми владеет этот глупый император. Они могли бы даже покорить столицу империи, как покорили Сарантий, окруженный стройными стенами, считающимися несокрушимыми, и переименовали его, и сделали своей собственностью – и собственностью Ашара.

А потом Великий Калиф Гурчу, которого подданные звали Завоевателем, а напуганные джадиты – Разрушителем, мог бы осуществить свои притязания, которым положил начало первый рейд из пустыни несколько сотен лет назад, – и править от имени Ашара и звезд всем известным миром, покорив все остальные религии и народы.

Великому визирю предложили две даты начала похода. Посоветовались с астрологом, киндатом (как и визирь). Калиф доверял своему киндату – излишне, считали некоторые. У того хватало ума не подвергать сомнению мудрость ка’идов, что бы там ему ни говорили его луны и звезды. Он одобрил обе даты, с обычными уловками и избегая прямых ответов.

Калиф, хоть и отличавшийся аскетизмом и погруженностью в себя (по мере того как правитель старел, он все больше становился таким), никогда не был нерешительным. Он выбрал более раннюю дату. Гонцы уже поскакали из города, чтобы передать инструкции каждому гарнизону, где его пехота или кавалерия должна соединиться с основными частями армии. В храмах Ашариаса нараспев читали молитвы вечером накануне выступления.

Армия Османской империи, двадцать пять тысяч воинов, – и к ним должно было присоединиться еще столько же по дороге – утром покинула город.

Они прошли парадом мимо дворцового комплекса к воротам. Так поступали всегда. Если калиф и смотрел на них, он сам оставался невидимым. Прошло много лет с тех пор, как его видели обычные подданные. Солдаты шли мимо приветствующих их криками толп, мимо развалин ипподрома и Главного храма Ашара, когда-то бывшего великим святилищем неверных, до того как этот город отобрал у них Завоеватель. Они прошли сквозь тройные стены (по большей части, стены еще сохранились, хотя Ашариас не нуждался в стенах) и повернули на север, а потом на запад, на большую, широкую имперскую дорогу. В тот день позади них сияло солнце, отражаясь от куполов города и от моря, и от оружия в их руках, и от огромных пушек на крытых повозках.

* * *

Когда следовало доставить важное послание из Обравича в Сеньян, двор посылал двух курьеров, с интервалом в два дня, для надежности.