– С тобой все в порядке? – спросил он. – Мы впервые вот так сожгли деревню.

Она понимала, что он имеет в виду. Она ведь рассказала ему свою историю.

– Для этого я и присоединилась к вам.

– Правда? Не ради легкой жизни, полной удовольствий?

– Нет, – у нее не было настроения для шуток.

Он посмотрел на нее.

– Что ты скажешь богу, когда предстанешь перед его судом?

Ну, это уже не шутка.

Она думала об этом. Его лицо осунулось после трех дней трудной скачки в обе стороны, до и после ночного рейда.

– Я спрошу у Джада, почему моя семья и моя деревня должны были страдать и умирать, и, в зависимости от ответа, приму его приговор моей душе, – ответила она.

– Примешь? Это не слишком благочестиво.

– Нет, но я считаю себя благочестивой – по-своему.

Он действительно очень устал. У него появилось странное выражение на лице.

– Может быть, и так. Мы ведем особенную жизнь, Даница.

– Я это знаю, – ответила она. – Я не надеюсь жить долго.

Он ответил ей с легкой, лукавой улыбкой, которая стояла перед ее глазами даже сейчас, когда она лежала рядом с ним.

– Я тоже, – сказал он.

Он уснул, тяжелым сном. Она лежала в темноте до рассвета без сна. Конечно, ей потом приснилась ее собственная деревня, после того, что они сделали.

«Особенная жизнь».

* * *