Вообще-то ей следовало торопиться, чтобы ее не поймали охранники Помбрина, но за окном ей предстало одно из тех зрелищ, мимо которых просто невозможно пройти равнодушно. Четыре, а может быть, пять, а то и шесть обнаженных тел, сплетенных с истинно акробатическим искусством, образовали нечто вроде живой скульптуры – рычащее, ворчащее и сопящее переплетение множества конечностей. Пока она крутила головой, чтобы уловить подробности картины, средоточие скульптуры, принятое ею сначала за рыжеволосого мужика-верзилу, взглянуло прямо на нее.

– Шеведайя!

Нет, конечно, не мужик, хотя и определенно верзила. Не узнать ее было невозможно, хоть она и остриглась почти наголо.

– Джавра? Какого рожна ты здесь делаешь?

Та, вздернув бровь, покосилась на обвивавшие ее голые тела.

– Неужели непонятно?

Крики охранников на лежавшей внизу улице вернули Шев здравый смысл.

– Ты меня не видела и не знаешь! – И она скользнула вниз по свистевшей под перчатками конопляной веревке, ощутимо стукнулась пятками о землю и рванула прочь точно в тот миг, когда из-за угла, громко топая, вывалилась толпа вооруженных людей.

– Стой!

– Держи вора!

– Хватай!

И вопль или, вернее, визг Помбрина:

– Мой пакет!

Шев дернула за шнурок и почувствовала, что сумка опустела, рассыпав кованые ежики за ее спиной, и услышала крики, свидетельствующие о том, что по меньшей мере пара преследователей охромела. Утром ноги у них будут болеть всерьез. Но преследователей все равно оставалось много.

– Окружай его!

– Стреляй!

Метнувшись влево, Шев услышала, как щелкнула тетива, болт, чирикнув, отскочил от стены совсем рядом с нею и улетел куда-то в ночь. Она на бегу стянула перчатки – одна еще дымилась от быстрого спуска по веревке – и швырнула их через плечо. Теперь резко направо – маршрут, конечно, тщательно проработан, – и она взлетела на столик, стоявший на улице перед заведением Версцетти, широкими прыжками, перепрыгивая со стола на стол, разбрасывая тарелки с едой и столовые приборы, преодолела всю площадку. Посетители оторопели в креслах, кое-кто даже упал, а оборванный скрипач поспешно отступил от греха подальше.

– Какова я бегунья! – прошептала она и сиганула с крайнего столика, мимо протянутых рук охранника, метнувшегося к ней слева, и одного из кутил, потянувшегося справа, ухватилась на лету за коротенький хвост каната, болтавшегося под вывеской «Версцетти» и как следует дернула.

Приземлившись, она перекатилась по земле, как только вскочила, сверкнула яркая вспышка, подобная ближней молнии, туманная ночь сразу озарилась, а фасады близлежащих домов залило белым сиянием. Крики, визг и раскат взрывов. Она знала, что у нее за спиной, поперек улицы, распускаются огромные цветы пурпурного пламени, взлетают мощные фонтаны золотых искр – в общем, зрелище, достойное женитьбы какого-нибудь барона.