– Я справлюсь. И я намерена задержаться здесь.

– Вот повезло-то, – пробормотал он.

– Я возьму этого.

– Отличный выбор…

– И этого. И этого. И эту. – Джавра азартно потерла шершавые ладони. – Она будет заводить парней. Я не собираюсь еще и надрачивать за собственные деньги.

– Ну естественно.

– Я из Тонда, и у меня большие аппетиты.

– Начинаю представлять.

– И, ради светлого солнца, пусть кто-нибудь приготовит мне ванну. От меня и так несет, как от суки в течке, и боюсь даже подумать, что будет потом. Да ко мне сбегутся все городские коты! – И она вновь залилась хохотом.

Один из парней сглотнул. Другой с выражением, близким к отчаянию, оглянулся на Помбрина, но Джавра уже гнала свое стадо в ближайшую комнату.

– …снимай штаны. Ты разбинтуй мои титьки. Вы даже представить не можете, как туго мне приходится их завязывать, когда надо что-то сделать…

К счастью, дверь захлопнулась.

Помбрин взял за плечо Скалакая, самого доверенного из своих слуг, и подтащил вплотную к себе.

– Беги со всех ног в гуркский храм за Третьим каналом – это тот, что с зелеными мраморными колоннами. Знаешь его?

– Знаю, мастер.

– Скажи служителю, который будет молиться около входа, что у тебя сообщение для Ишри. Что предмет, которым она интересовалась, находится у мастера Помбрина. Для Ишри, запомнил?

– Для Ишри. Предмет у мастера Помбрина.

– Беги!

Скалакай умчался, а Помбрин едва ли не с такой же быстротой поспешил в свою контору, сжимая сверток в потном кулаке. Захлопнув дверь, он повернул ключ; успокаивающе щелкнули пять язычков замка.

Лишь после этого он позволил себе выдохнуть. Сверток он благоговейно положил на письменный стол. Теперь, когда он заполучил его, ему хотелось растянуть мгновения триумфа. Усугубить его должными церемониями. Он подошел к шкафчику со спиртным и извлек стоявшую на почетном месте бутылку «Шизнадзе», оставшуюся еще от деда. Человек, который провел всю свою жизнь, ожидая подходящего момента, заработал право откупорить ее.