Красиво.
Эзис рвался заполучить в союзники империю Сипанго с ее мощным флотом и неисчислимыми армиями. Основной интерес представлял, разумеется, флот, ибо мало пользы от сухопутных войск, сосредоточенных в островной империи, если война планируется на материке. Но сипангцы были союзниками Ахмази. Нельзя сказать, что союз этот был уж очень прочным. Отнюдь. Для императора Сипанго не имело большого значения, с кем заключать договора. И Эзис и Эннэм были равно выгодны. Но так уж получалось, что все попытки султана наладить связь с островом-империей срывались по независящим от самого султана причинам.
О, Ахмази знал, от кого зависят эти причины! И улыбнулся скопец, несмотря на то, что времена его силы, похоже, уходили в прошлое.
Два года назад он мог ручаться за то, что Эзис сидит на крепкой и не слишком длинной цепи. С запада — Румия, всегда готовая напасть. С востока — он, Ахмази, при поддержке могучего флота Сипанго.
Два года. Как мало для перемен. И как много изменилось за это время.
Император Сипанго умер, и придворный лекарь сказал с уверенностью:
— Отравление.
Странно, что отравителями оказались люди, вроде бы преданные покойному правителю, как псы. Но странности странностями, а псов казнили так, как они того заслуживали. Новый же император поспешил заключить договор с Эзисом.
Эльрик говорил когда-то: «Против кого дружим?» Вот так оно и было. Союзники всегда против кого-то. Иначе просто нет нужды в союзе.
Эзис и Сипанго против Эннэма.
И снова думал Ахмази, не ошибся ли он, решив не принимать участие в лихорадочных поисках перстней Джэршэ и черных звездочек, поисках, которыми занимались, похоже, все, кроме него. Не ошибся ли?
Он, Барадский Лис, славный своей хитростью… И осторожностью.
Но перстни были опасны. Чутье, звериное чутье, утончившееся за годы управления государством, подсказывало это. Ахмази привык доверять своему чутью.
Нет, он не ошибся.
Но в итоге его маги оказались бессильны против колдунов Мерада. Хвала Джэршэ, в Эзисе магия не в почете. Но нельзя сказать того же об острове-империи. Где-где, а там, на Сипанго, хватало колдунов всех рангов и мастей.
Ахмази сидел, курил кальян и смотрел на изразцы, украшенные вязью мудрых изречений.
«Прорицание» он помнил на память.
«Будет мир, и будет мир жить по своим законам, и порядок в нем будут определять лишь светила небесные. Будет мир, и будут все жить в этом мире, радея за него и украшая его. Будет мир, но все на этом свете бывает лишь на время».