— Дом прибрать, мужиков обстирать, снедь сготовить, раненых обиходить. А случись тяжелые, так и ходить за ними, как за детьми малыми?

— В свой отряд сватаешь? — Аж голос зазвенел.

— Ну не на это же подворье. Тут Беляна хозяйка. Я только в память о прошлом, почетный гость. В Обережную поедем.

— Так не возьмут. — В глазах — расстройство и печаль.

— Это не твоя забота. И потом, я тебя не на рать сватаю, будешь на хозяйстве.

— Согласен.

— Да как же так-то! — вскинулся не на шутку разволновавшийся отец.

Крестьянин и впрямь рассчитывал уговорить сына вернуться домой. Тем более что работу тот найти никак не мог. Ни мельник, ни кузнец, ни кто иной не хотели связываться с увечным. Тот, может, уж и подался бы в Звонград, да путь этот пешком ему не одолеть. Сюда-то с великим трудом добрался. И вот такая напасть! Нашелся тот, кто подал этому молодому охламону надежду, а тот и радешенек. Шрамы Виктора отца ничуть не смущали, эка невидаль. Знает он этого вояку. Когда-то трактирщиком был, потом лихим делом пробавлялся, за что все его Вепрем кличут. Сказывают, бедокурил он только в Гульдии. Там и прозвище заработал, которое молва людская сюда донесла. Знал и то, что ныне этот аспид на службе в Обережной. Ну и как с таким отпускать родную кровинушку!

— Ты за сына не переживай. К делу приставлю. Будет он свой хлеб есть, честно заработанный. Опять же бабка Любава при мне живет в Обережной. Глядишь, окрепнет парень под ее приглядом.

— А тебе какая печаль калеку привечать? — не сдавался отец. Да и кто захочет отпустить сына? Только сволочь какая. Мужик перед Виктором сидел правильный, так и сына воспитал.

— А я все сказал. Мы все время в разъездах. Сейчас уехали, а имущество без пригляда осталось. Пришлось все из дома выносить и на постой определять. Да это мы еще загодя выходили. А ну как всполошимся и умчимся, кто за всем присмотрит? Тотчас пожиткам нашим ноги приделают.

— Гляди, Вепрь ты там или еще кто. За сына спрошу строго.

— Не Вепрь я, Добролюбом кличут.

— Все одно спрошу.

— Конечно, спросишь, на то и кровь родная. Так как, благословляешь сына?

— Пусть будет так.

— Зван!

— Я, атаман.

— Сколь раз говорено — не «атаман», а «господин десятник».

— Гм. Слушаю, господин десятник.