Парень в десятке приживался тяжко. Никак не могли ватажники в толк взять, с чего это атаман притащил его сюда, да еще и содержит, мало того — накупил ему одежонки справной, обул в крепкие сапоги и пару пистолей выдал, приказав Звану обучить Тихоню ими пользоваться. Но постепенно стали замечать, что паренек не брезгует никакой работой и отрабатывает хлеб по мере своих возможностей. Одежда стала регулярно стираться, жилье больше не напоминало хлев, а в котле всегда вовремя готова снедь. К тому же новый член команды оказался довольно рукастым и, если у кого что нуждалось в починке, сам брал сапог, кобуру, ремень или рубаху и чинил. Одним словом, очень быстро он стал своим, а своих в ватаге в обиду давать не принято. Окончательно Виктор осознал это только теперь, после происшествия со стрельцами. Получается, парни за это время успели по-настоящему сдружиться, и это не могло не радовать.

— Ох навязались на мою голову.

Нормально! Выходит, они ему еще и навязались. А кто за горло взял и вздохнуть не дал? Но о том уж говорилось, так что вполне может быть — и навязались. Ну уж не по своей воле, это точно.

— Сколько времени дашь, воевода?

— Как управишься, сами вернетесь. Знаю, лишнего не погуляете. Да гляди там, как весть какая, так отдельного гонца не жди.

— О том мог бы и не сказывать. Воевода, а как насчет того, чтобы в Гульдию сходить? Ну понюхать там, что к чему.

— На старое потянуло?

— Стал бы я в самую распутицу на большую дорогу идти. Что же я, совсем без князя в голове? Но тут какое дело. За распутицей снег выпадет, а там, глядишь, и погодка установится, Турань встанет под крепким льдом…

— Ох и хочется тебе, чтобы гульды войной пошли! Аж руки иззуделись.

— Крови хочется, не скрою, только не о том дума. Коли внезапно обрушатся, то опять деревеньки заполыхают.

— Вот по снегу в Гульдию и пойдете, а до этого Фрязию пошерстите. Добрые соседи — это хорошо, но приглядеть не помешает.

Им собраться — только подпоясаться. Не прошло и часа, как десяток, оседлав коней, выметнулся с подворья и умчался за ворота. Подумаешь, дождик моросит, он сейчас, почитай, и не прекращается: то хмарит, то льет, то вот так моросит; солнышко стыдливо появится на часок-другой — и тут же уходит за очередную тучу. Бабье лето уж позади, теперь на смену этим холодным дождям в одночасье снег придет, зима уже чувствуется во всем, воздух особенным зимним духом пропитался, словно уже ударил легкий морозец.

С подворьем получилось все в точности, как и в свое время с постоялым двором. Покосились на бывшего скомороха, не без того: подворье у Истомы большое, крепкое, холопов целая прорва, к тому же в торговом деле все не новички, переучивать не нужно, один и вовсе лавкой ведал, пока хозяин иными делами занимался или в поездках отсутствовал. Но вслух никто ничего не сказал: как видно, хвосты нынче купцам подкрутили крепко. Виктор подозревал, что не обратись он к воеводе, тот сам предложил бы такое, уж больно хотелось ему еще разок надавить на самолюбие торгашеского племени.