В ратушной прихожей на полу красноречивые пятна, но дальше крови не видно. В коротком коридоре пахнет пылью, гербовый зальчик словно бы караулит бледный осанистый господин, похожий на вдруг постаревшего Сабве, за ним толчется пяток всяческих советников и ревизоров. Любопытно, куда делись остальные, в городишке восьмого разряда[4] начальства должно быть человек пятнадцать. Больше – возможно, но чтоб внесенные в коронный реестр кормушки пустовали? Да скорей амбарные мыши уйдут в зимние поля!

– Вы из этих? – осведомился Вальдес, пока «фульгаты» обнюхивали ближайшие углы, – из дядьев города?

– Я… Вы… – подобный Сабве затоптался на месте и стал подобен Карлиону, когда его уличали в родстве с Эгмонтом. – Господин командующий, меня ввели в заблуждение! Письмо губернатора… Согласно ему я оказывал посильную помощь… уполномоченному регентом лицу…

– У зайца не может быть лица, – рявкнул Вальдес, – только морда! Дайте главному манифест и отправьте к Стоунволлу. Остальных – взашей!

– Господин командующий, я буду счастлив прочесть! Безотлагательно! – Про манифест, коль скоро о нем знают мелкие торговцы, чинуша не слышать не мог, но обуявшей его невинности хватало на дюжину невест. – Я был бы счастлив принять вас в своем доме. Моя супруга будет счастлива…

– А я не буду. Мишель…

«Фульгат» был убедителен – несостоявшийся счастливец убрался чуть ли не вприпрыжку, остальные с готовностью потрусили следом.

– Вроде бы Талиг, а сколько Бе-Ме! – посетовал Вальдес, отходя к окну, в каковое и уставился. «Кэналлиец» Савиньяк проследовал за адмиралом, не забыв оглядеть зальчик. Все было как положено, особенно подзабытый Фердинанд в золоченой раме. Портрет заслуженно считался удачным, нравился королю и при этом почти не врал, вот его и повторяли до бесконечности.

– У тебя есть виды на полковника? – Вальдес стянул окровавленную перчатку и взялся за свой изумруд. – Или как решили?

– Как решили, – Ли невольно поморщился. – Твое дело потрясти обывателей и вынудить Заля прыгнуть.

– Угу, – зеленая искра знакомо взлетела к потолку. – Никакого удовольствия! Дрался, как пиво пил. Вроде и хмельное, только ни в одном глазу, вкус мерзкий, а запах того гаже.

– Мне тоже не понравилось. – Любопытно, что за образы бродят сейчас в головах у бергеров? Явно не пивные.

– К Рамону я не вернусь, – Ротгер сжал кулак, – пока не приберемся. Такое за спиной оставлять нельзя, и не за спиной – тоже. Тетушка, само собой, решит, что я увиливаю… Закатные твари, ну почему так тошно? Ты, чего доброго, вообразишь, что я никогда мрази не видел.