— Лена, — прервал ее Алексей и приложил палец к губам девочки. — По-моему, самое время увести папу с мамой отведать торт.

— Я поняла. — Девочка хмуро кивнула и, соскочив с рук Алексея, посмотрела снизу вверх на Ганса с Наташей. — Мы уже идем есть торт?

— Вокруг тебя просто клубится облако тайны, — грустно произнесла Света, когда молодожены ушли. — Чувствую, там столько секретов, что хватило бы на десяток премий года.

— Или на короткий некролог в вашем замечательном издании, — кивнул головой Белый. — Причем одно, вероятнее всего, последует за другим. И если премия скоро забудется, то некролог, увы, неизлечим.

— Дамы и господа! Император Великой России, Александр Четвертый и великая княжна Екатерина, — гулко раздался под сводами старого дворца торжественный голос.

Невидимый оркестр сразу заиграл нечто торжественное, и в зал в широком бальном платье из зеленого шелка под руку с государем буквально вплыла Екатерина. Они медленно двигались вдоль ряда гостей. Кому-то кланялись, кому-то просто улыбались, кто-то даже удостаивался пары теплых слов от императора или княжны.

Алексею император кивнул словно доброму знакомому и, подойдя, пожал руку.

— Как вам на празднике, Алексей Евгеньевич? — Император с улыбкой оглянулся. — Сегодня здесь многолюдно…

— Прекрасное общество, государь. — Алексей поклонился. — Прекрасное общество, настоящим украшением которого является великая княжна.

Глаза Екатерины полыхнули, словно огнем окатив Алексея горячей волной.

— А вас, господин капитан, мы хотели бы видеть в Андреевском зале.

— Почту за честь. — Алексей снова поклонился, и государь с дочерью пошли дальше.

Образовавшийся в одной из ниш залы кружок юных девиц живо обсуждал знаки монаршей милости, раздаваемые присутствующим, и, конечно, не мог не заметить особого внимания императора и княжны к незнакомому почти никому молодому офицеру.

— А это что за экземпляр? — Одна из девиц указала на Алексея кончиком антикварного веера, составлявшего в комплекте с менявшими форму «жидкими» бриллиантами и платьем из паучьего шелка последний писк светской моды.

— Таинственная личность, — прокомментировала ее подруга Елизавета Максимова. — Никто ничего толком не знает. Поговаривают, что это личный палач императора. Представляешь, он вместе со своим боевым роботом является ночью к врагам империи и вершит свое тайное правосудие…

Глаза девушки расширились от сладкого ужаса.

— Еще немного, и я, пожалуй, тоже запишусь во враги империи, — подала голос третья — дочь известного промышленника Мария Брукс. — Какой самец. — Она одобрительно окинула фигуру Алексея долгим взглядом.