– Так отвечай на гребаный вопрос, – сказала она без злости. – Я тебя что, ничему не научила в Корпусе?
– Куэлл она или нет? – песок на моей ладони налип на остатках влаги после купания. Я резко отряхнул руки. – Как это возможно, да? Куэлл мертва. Испарилась. Несмотря на все политические влажные мечты твоих приятелей.
Она оглянулась через плечо, будто они могли нас услышать. Проснулись бы, вышли бы из дома за нами на пляж, потягиваясь и позевывая, отдохнувшие и готовые жестоко наказать меня за неуважение.
– Помню времена, когда ты тоже об этом мечтал, Так. Времена, когда ты хотел, чтобы она вернулась. Что с тобой случилось?
– Со мной случилась Санкция IV.
– Ах, да. Санкция IV. Революция потребовала от тебя больше, чем ты ожидал, да?
– Тебя там не было.
После слов открылась небольшая пауза. Она отвернулась. Маленькая банда Бразилии номинально была куэллистской – или, по крайней мере, неокуэллистской, – но из них только у Вирджинии Видауры была подготовка чрезвычайного посланника. Из нее способность к самообману выдавили так, что эмоциональная привязанность к легенде или догме больше не могла возникнуть с легкостью. Я полагал, что у нее будет свое мнение, заслуживающее внимания. Будет своя точка зрения.
Я ждал. Волны на пляже поддерживали медленный, ожидаемый ритм.
– Прости, – сказала она наконец.
– Брось. У всех рано или поздно растаптывают мечты, да? И если при этом не больно, то что же это за второразрядные мечты такие?
У нее поднялся уголок рта.
– Но, вижу, все еще цитируешь ее.
– Перефразирую. Слушай, Вирджиния, поправь, если я ошибаюсь, но не существует данных о том, что Надя Макита когда-либо делала бэкап. Верно?
– Не существует данных и о бэкапе Такеси Ковача. Но один сейчас где-то гуляет.
– Да уж, не напоминай. Но это же гребаная семья Харланов, и за их решением стоит логика. Стоит выгода.
Она покосилась на меня.
– Что ж, приятно видеть, что служба на Санкции IV не поколебала твое самомнение.
– Вирджиния, кончай. Я бывший чрезвычайный посланник. Я убийца. У меня есть