— Ладно, — Горацио забрался на переднее сидение, — вопрос первый: «Почему профессор был напуган?»

— Я в своем блефе приблизился к истине. К тому, что они так тщательно скрывали. К опытам над людьми.

— Это ведь незаконно, — Горацио снял очки и положил их на приборную доску, — а медвежонок?

— Медвежонок? Кстати, весьма странно, что они этого медвежонка проглядели. Они нас не боялись, они не знали, что мы придем. Они очень быстро попрятали образцы, но проморгали игрушку. Ты же не думаешь, что уникальные сорта злаков будут играть в куклы?

— Такие сорта будут весьма проблематичными. Кто же будет делать крупу из таких сортов?

— Вот ты прав. Значит, логично предположить, что в куклы играют либо сотрудники, либо образцы биологического материала.

— Вряд ли это сотрудники. Конечно, в такой работе много стрессов, но, возможно, в БГИ работают энтузиасты своего дела.

— Вот. И что нам остается?

— Биологические материалы.

— Правильно. Но взрослые образцы, если они не умственно отсталые, в куклы играть не будут…

— Это дети, — Горацио как-то быстро сник и его ответ прозвучал на редкость уныло.

— Не отчаивайся, Эйч, — Мик, наконец, устроился на заднем сидении, — мы с ними разберемся, обещаю.

— Если бы у нас были видеоматериалы…

— Подделка.

— Аудиозаписи…

— Тоже.

— Фотографии…

— Фотошоп. Кроме игрушки у нас ничего нет. А если мы нагрянем к ним с орде-ром на обыск, с федералами, то обнаружим…

— Что?

— Ничего. Здание исчезнет, а если и останется — там будут совершенно другие люди.