— Чужие! — в унисон произнесло сразу несколько голосов.

— Мыслитель! — заявил Гордяев не терпящим возражений голосом. — Я хочу знать, что происходит!

— Разберемся, — как можно спокойнее заверил Самохвалов, но тут в дверь снова забарабанили, и стюард вторично отвлекся от подбирания салфеток.

На этот раз пожаловал Шадрин со своими торпедами.

— А, — сказал он, злорадно глядя на Гордяева и Самохва-лова. — Вас тоже выплюнуло?

В следующую секунду Шадрин узрел на экране корабль чужих. Даже не один — целую вереницу. И глаза его сразу округлились.

— Во что ты меня втянул, Горец? — спросил Шадрин не без угрозы. Торпеды моментально достали бласты, но Шадрин предостерегающе поднял руку.

Но Гордяева, при всех его недостатках, нельзя было обвинить в трусости. Он не испугался.

— Куда? Да я еще и сам не знаю — куда. Вот этот умник, может быть, скажет. Когда-нибудь.

Шеф указал на Самохвалова.

— Скажешь, умник? — справился Шадрин, поворачиваясь всем корпусом.

Самохвалов ответить не успел, потому что в навигаторскую рубку ввалилась целая толпа. Чуть ли не весь остальной директорат, крепкошеие ребята из охраны, многие из которых были ранены, технари из отдела Самохвалова, просто незнакомые люди в форменных комбинезонах — казалось, у головных рубок собралась половина «Волги».

— Корабль умер, — сказал вице-шеф директората Антон Черкаленко. — Ты знаешь об этом, Михаил Константинович?

— Знаю, Антон Маркелыч. Знаю.

Гордяев снова стал выглядеть как шеф — солидно и непоколебимо.

— Здесь есть какой-нибудь зал? Со столом и креслами? Под совещание?

Конечно же, шеф глядел на Самохвалова. Словно тот обязан был знать все и обо всем. Впрочем, Самохвалов знал.

— Есть. В капитанской каюте. Но туда нет доступа.

— Ломайте, — распорядился Гордяев и вдруг родил умную мысль. Такую, которая поразила даже Самохвалова. — Раз корабль умер, значит, защита тоже почила.

Через минуту из внешнего холла донеслась беспорядочная стрельба и мерные глухие удары.