Стоило ли говорить, что, если Гордяев пронюхает о мыслях Самохвалова, все рухнет в одночасье? К счастью, правая рука шефа директората был слишком умен и слишком искушен в кабинетных интригах. Что знают двое — знает свинья, а свиней вокруг всегда отыщется предостаточно. Поэтому разумнее молчать. Молчать до самого последнего момента. До решающей секунды. Самохвалов не посвятил в подробности своего плана ни одну живую душу. Даже на вахты он старался ходить пореже, да и то сугубо в лучевом режиме, общаясь только с информатеками корабля, но не с подключенными операторами.

Так надежнее.

Было непривычно холодно, Самохвалов шлепнул себя по голым бокам и с изумлением обнаружил, что они покрыты слоем жирной полужидкой дряни. Да и все тело покрыто ею же. На секунду он даже о страхах своих позабыл. Метнулся к одежде, схватил белую тенниску и стал ожесточенно стирать с себя этот мерзкий холодец.

Реальность напомнила о себе голосом ругающегося Гордяева.

— Мыслитель! — ревел шеф. — В чем дело? Почему нас выбросило?

— Еще не знаю, шеф, — сказал Самохвалов и обернулся к пульту. Растерянный Касянчук стоял у кресла и с надеждой глядел на начальство.

«Надо одеться, пожалуй, — подумал Самохвалов. — Что-то тут нехорошее стряслось. Непредвиденное».

Гордяев одну за другой швырял на пол влажные салфетки. Биоскафандры сегодня никого не отпустили чистым.

— Что тут? — спросил Самохвалов чуть погодя. Комбинезон он застегивал на ходу.

Касянчук обернулся, пошарил взглядом по непривычно темному и оттого неживому пульту и пожал плечами.

— Пульт погас. Весь. Только вот отложенная готовность обозначена, и все. И экраны в мизер свалились. Все разом.

— Давно это?

— Минуты три. Как раз когда шкафы открылись, все и сдохло.

«Но экраны все-таки работают… В пассиве», — отметил Самохвалов машинально.

Гордяев тоже успел облачиться в комбинезон. Хотя обычно ходил в черной паре, изготовленной сервисниками при посредстве личного гордяевского портного, старого седенького еврея Исаака Розенблюма. Вероятно, на вахту шефу показалось более уместным нарядиться как все.

— Это ты намудрил, мыслитель? — уже спокойнее произнес Гордяев.

— Нет.

— Может, все из-за стрельбы?

Самохвалов пожал плечами.

В тот же миг раздался отчетливый стук. От входного шлюза.