— А они об этом не знают! И посмотри, как им хорошо здесь.

— Но какой прок от такой жизни, они же застыли, ни мысли ни развития!

— Каждому своя мера, дорогой Зорко. Что касается Земли, то здесь всегда есть необходимая мера разума.

— Я понимаю, — Артём поморщился, — только очень пёстро, в глазах рябит.

— А по мне — красиво. К тому ж, друг мой, эпоха хлорофилла ещё не наступила, хотя некоторые крохотные пурпурные труженики уже готовят мир к кислородной атмосфере. Вот, смотри, что они творят!

В воде начали надуваться бледно-алые пузыри. Они с тихими всплесками поднимались над водой и в зависимости от своего объёма поднимались на разные высоты, где их подхватывали воздушные потоки и величественно уносили в разные стороны. Зрелище было завораживающе красивым! Артём изумлённо открыл рот.

— Удивил?

— Не то слово,— прошептал Артём. — Немо, объясни.

— Всё дело в углекислотно-азотной атмосфере, Зорко. Она очень плотная, под шесть атмосфер, здесь даже человек смог бы летать.

— А дышать?

— Дышать здесь могут только анаэробы, но заметь, Зорко, внутри бочонков и летающих шаров — кислород.

— Он легче углекислого газа! Но разве могут анаэробы выжить рядом со свободным кислородом?!

— Внутри шаров есть особые изолированные зоны, в которых живут аэробные эукариоты, они вырабатывают кислород.

Артём долго смотрел вверх на плывущие вереницы живых шаров, пока сквозь поредевшие облака на него ярко не плеснуло солнечным светом. Он зажмурился и вспомнил очень важный вопрос.

— Немо, а магнитное поле у Земли в эти времена было?

— Считай, нет почти, через миллиард лет появится, а что?

— Но тогда здесь жуткая солнечная радиация! Здесь вообще жизни не должно быть!

— Но она есть! Разве ты не видишь? Посмотри на этот живой мир, здешние обитатели не только не боятся радиации, они научились её преодолевать и даже преобразовывать.

— Это невероятно!

— Творчество — вещь увлекательная.