— В куп или торжок?

— Что, карты? — Великий Падший усмехнулся. — Когда-то я играл в них, но недавно открыл для себя новую игру, куда более интересную. Слышал о раджамауте?

Тобиус слышал, более того, он даже сыграл несколько партий не так давно, сыграл впервые в жизни и, конечно же, все проиграл.

— Я закурю, если ты не против.

Пока из сумки извлекалась трубка драконьей кости, пока в ее чашу помещался душистый табак, волшебник отчаянно взывал к Талботу Гневливому. Тот принял его зов, и в голове зазвучал откровенно злой голос наставника:

— Что случилось, ахог тебя дери, наглый мальчишка?! Почему ты не отвечал на мои…

— Значит, раджамаута? — спросил Тобиус, позволяя Гневливому слышать своими ушами и видеть своими газами.

— Игра мудрецов. Сыграешь со мной? Заметь, я сам предложил ее. Как ты можешь знать, в раджамауте нельзя мухлевать и на удачу надеяться не стоит.

— Какой честный демон, — ответил маг, раскуривая трубку.

— Не называй меня демоном, прошу. Может, я и пал, но я все еще ангел.

— Где же твои крылья, ангел Агларемнон?

Князь Пекла грациозно поднялся, и одеяния его растаяли дымом. От неожиданности серый магистр вздрогнул, а гигант молча развернулся, и на его широченной спине показалось шесть коротких черных обрубков, концы которых ярко тлели, словно вытащенные из костра головешки.

— Когда-то они были здесь.

— Какой же ты глупец, Тобиус, — тихо обронил Талбот Гневливый, который уже все понял.

— Согласен! Сыграем на судьбу Сабины Летье!

— Постой-постой, — нахмурился падший ангел, вновь одеваясь в дымную ткань, — это моя ставка. Но чтобы нам обоим было интересно играть, ты тоже должен что-нибудь поставить.

— Душу? — спросил Тобиус, заметно потемнев лицом.

— Далась мне твоя… а впрочем, почему бы и нет? Если я выиграю, будешь вечно служить мне при жизни и после смерти, а если выиграешь ты, я отпущу Сабину Летье и больше никогда не стану претендовать на нее…

— Мало.

— Что? — опешил Агларемнон.