Тобиус переставлял фигурки, армия врага двигалась по доске сама. Сильные фигуры перемещались с фланга на фланг, и каждый раз, когда волшебник подозревал скорый переход к атаке, он оказывался обманут — настоящие игроки продолжали испытывать друг друга.

Время от времени Агларемнон будто забывался и начинал мурлыкать себе под нос пустые рифмы. Из-за того, что он держал глаза закрытыми, казалось, будто ангел бормочет во сне.

— В вековечной тьме глубин к корням припала тварь, предвкушая чревом кровь, что льется на алтарь.

— Как мило.

— Боле к сахарным устам устами не прильнуть, коль указывать для мира ты берешься путь, — улыбнулся демон. — Ты неплохой полководец, Тобиус Моль. Кто бы знал?

— Можешь ответить, — подал голос Талбот Гневливый. — Он продолжает пытаться отвлечь тебя, но мне это не мешает.

Но Тобиус не сразу смог выдавить из себя хоть слово. Он смертельно побледнел, расслышав последние рифмованные строки — в голове само собой возникло лицо Вороны.

— Мне… доводилось играть, — через силу произнес он.

— Какая удача! Умелый оппонент как хорошее вино — встречается редко, и его надо смаковать.

— Ты ценишь хорошее вино?

— Нет, но я слышал, что оно вкусное. Когда получу Сабину, не премину попробовать.

Ход следовал за ходом, быстрые скорпионы и кони меняли фланги, рядовая пехота жалась под эгиду более сильных фигур, дабы не пасть быстро и бесславно.

— Можно спросить у тебя? — давая Талботу подумать над следующим ходом, заговорил Тобиус.

— Это будет уже два вопроса, как говорил один мой старый друг. Но ты еще не выиграл, Тобиус Моль.

— Справедливо. Но эти вопросы никак не связаны с тем, что я бы действительно хотел узнать…

— Тогда зачем вообще их задавать?

— Из общего интереса. Они не касаются меня лично, но встретив очевидца…

— А, хочешь расспросить о Падении?

— Ну…

— Оставь, Тобиус, то дела давно минувших лет, преданья старины глубокой, так сказать.