Что-то было в его словах, что заставило израненного старика и женщину броситься наутек, словно гончие Пекла мчались за ними следом и кусали за пятки.

— Чар Тобиус, мы это уже проходили. — Сверкающие клинки оказались на воле в мгновение ока. — На меня ваши фокусы не действуют, а мушкеты этих людей заряжены, вы уж поверьте, керберитовыми пулями…

— Вы все сгорите.

Сумка сама распахнулась, и оттуда выпорхнул синий свиток-хранилище. Несколько особенно резвых стрелков громыхнули мушкетами, но на пути у злосчастных пуль встала стеной поднявшаяся на дыбы земля. Извлекать големов по одному не было времени, так что волшебник просто разрушил собственноручно созданный много лет назад артефакт, в котором постепенно почти отпала нужда, и из свернутых "кармашков" подпространства в реальный мир вывалилось шесть големов.

— Защитите меня от них! Убейте, кого сможете! — взревел волшебник, указывая на врага, в то время как его распахнутая книга заклинаний уже шелестела страницами.

Големы бросились в атаку. Пятеро из них походили на ростовых марионеток с деревянными телами и гибкими металлическими шарнирами, позволявшими быстро и ловко двигаться. Шестой же был более традиционным: массивной ожившей статуей из красной глины, хорошо обожженной и прочной как броня. Голем Забияка имел вместо кулаков увесистые чугунные шары, которыми крушил все на своем пути; Жнец орудовал лезвиями серпов, кои были приделаны к его кистям; Стрелок размеренно накладывал на арбалет один болт за другим и старался не подпускать к себе врага, а Пикинер помогал ему в этом, ловко орудуя десятифутовой[56] пикой; голем Латник был самым медленным из марионеток, ибо тело его покрывали латные пластины, способные намного лучше держать удар, а воевал он треугольным щитом и тяжелым мечом. Последний голем, глиняный, которого Тобиус прозвал Горшком, практически не участвовал в бою из-за медлительности, но его размеры и поступь пугали врагов намного больше всех остальных оживших кукол вместе взятых. Именно он стойко принял напор слепого мечника, чьи клинки наполнили воздух воем и тьмой разлетающихся глиняных черепков.

Пока слуги завладевали вниманием противника, их хозяин читал из книги заклинаний, воздев над головой раскаляющуюся бронзовую руку. Своим речитативом он взывал к огненной первостихии, обращался напрямую к полуразумным духам огненного плана, подчиняя своей воле весь огонь и жар, царивший на останках района. Словно услышав зов вожака, всполохи пламени стаями ринулись по небу, чтобы объединиться в один громадный ком, одно маленькое, но нестерпимо ярко и горячее солнце. Заклинание закончилось, в огненном валуне вспыхнуло три алых звезды, и Тобиус оказался втянут в самую его середину. Шар на глазах изменил форму, встав на пару огненных ног, отрастив пару огненных рук, и ступил вперед. Воздух гудел и извивался от жара, плавились камни, запекалась земля, поднялся раскаленный ветер, а големы поспешили убраться прочь. Огненный элементаль одним выдохом испепелил стрелков, а потом, заметив, как сбегает его главный враг, издал жуткий рев.