– Так, неплохо! – в очередное утро у них в штабной палатке неожиданно появился сотник. – Так, тебе, вот, передали, – он достал из сумки непонятный маленький флакон. – Выпей. Восстановится голос, да и сам будешь чувствовать себя немного лучше.

– Проверку прошёл. Тысячник доволен, но называть самого удельного графа болваном… ещё никому в Ордене с рук не сходило.

Тик, поперхнувшись, уставился на хохотавшего сотника.

– Ну, ты дал! Амуниции, видите ли, тебе мало! Но хвалю, не для себя лично старался, а о ребятах думал. Давай, дуй в крепость, тебя зачем-то на Совет вызывают! – и вдруг, став совершенно серьёзным, куда только девалось напускное веселье, с поклоном произнёс:

– Для нашей сотни было честью начинать служить вместе с вами, принц. Надеюсь, что благоразумие у нашего командования возьмёт верх и этим сбродом из благородных рыцарей, который теперь хоть немного похож на настоящую армию, поставят командовать именно вас. И совет, если это произойдёт именно так, как я думаю, сразу ставьте на руководящие места своих людей. По слухам, они тоже себя отлично, как, впрочем, и вы, зарекомендовали. Как вы знаете, коронная конница – это рыцари Империи, а в командирах у них мы, орденцы. Нам самим это не очень нравится, но от приказа никуда не денешься, а вот если нас опять вернут в полки Ордена, мы вам все только спасибо скажем! Мне, поверьте, тоже не очень нравилось ломать этих малолетних боевых петухов, особенно их гонор. На удивление, клятву на время похода все легко дали, хотя многие, очень многие, сомневались, что вы лично на это пойдёте, а глядя на вас и остальные в храм потянулись, – Тик вспомнил то чудесное утро, когда вновь воочию увидел предмет своего обожания. И надо сказать, это того стоило. Почти обнажённая фигура… бесенята пляшут в глазах чаровницы… слова клятвы преданности Ордену на время нахождения в войске и последующее появление богини и её тягучий поцелуй…

Ах, как же это всё восхитительно было!

– И, спасибо вам за это!

Принц усмехнулся.

Ну, аферисты! А он-то удивлялся, чего это его первым в храм отправили, причём в одиночестве?

Он потом спрашивал. Оказывается, только с ним жрица была в столь вольном наряде, да и богиня лично никого больше не поздравляла.

Ну и ладно! Хорошо, что хоть так всё закончилось.

А оказалось, что только началось.

На Совет его не пустили. Он так и просидел в приёмной почти четыре часа, ожидая, когда же командиры и члены Совета о чём-то наконец-то договорятся.

Но покидать приёмную ему строго-настрого запретили. Его и кормили тут же, в комнате для ожидания. Сопровождающими у него были, впрочем скорее сторожами, два орка. Молчаливые и величественные в своих небывалых доспехах.