– Прекрасно, – сказал Жаворонок. – Кликни кого-нибудь из них. И отправь ко Всематери ее – пусть спросит, примут ли меня.

Жрица звучно вздохнула; Жаворонок расценил это как своего рода победу. Жрицы Всематери были самыми набожными и самыми кроткими при дворе. Если он сумел досадить даже им, то сумеет кому угодно.

Уперев руки в бока, он остался ждать, а жрица ушла выполнять его поручение. Пусть Всематерь приказывала жрицам, она не могла велеть полностью игнорировать Жаворонка. В конце концов, он тоже бог. И если просил их совершить нечто, не запрещенное Всематерью категорически, им приходилось подчиняться.

Даже когда это раздражало богиню.

– У меня развивается новый навык, – сказал Жаворонок. – Бесить через посредников!

Лларимар вздохнул:

– А как же, ваша милость, речь, с которой вы несколько дней назад выступили перед богиней Рдянкой? Из нее вроде бы вытекало, что вы как раз не собираетесь бесить людей.

– Я ничего подобного не говорил. Я лишь сказал, что постепенно обнаружил в себе нечто чуть большее, чем личность, которой привык быть. Это не означает, что я сбрасываю со счетов весь прогресс, которого достиг за последние годы.

– Такая погруженность в себя замечательна, ваша милость.

– Знаю! Но сейчас – молчок. Жрица возвращается.

Действительно, женщина подошла и поклонилась стоявшему на газоне Жаворонку:

– Прошу извинить, ваша милость, но богиня теперь запретила всем жрицам спрашивать, можно ли вас принять.

– А предлагать ей выйти самой?

– Тоже, ваша милость, – ответила жрица. – И все другие формулировки, которые будут подразумевать просьбу оказаться вблизи от вашей милости, или ответить на ваше письмо, или передавать ваши послания в любой форме.

– Гм, – произнес он, постукивая по подбородку. – Она совершенствуется. Что ж, видимо, ничего не поделать.

Жрица не стала скрывать облегчения.

– Шныра, поставь мой шатер перед ее дворцом, – распорядился Жаворонок. – Сегодня я заночую здесь.

Жрица встрепенулась.

– Что-что вы сделаете? – переспросил Лларимар.

Жаворонок пожал плечами: