— Ты же знаешь, какой я трус насчет сложных тем.

— Так ты не сказал ей про Креймера?

— Тогда нет. Теперь она точно знает.

— А реакция?

— Ноль. Она вообще про него не говорила.

— Да? Не очень-то удивлён.

— Я тоже. Может, ей и неинтересно. Зря, выходит, придавал такое значение, прятал и волновался…

Ян развязал галстук — как всегда, тёмно-красный. Этот цвет ему совсем не шёл, но шёл его директорской должности, как и проблески седины вместе с угнездившимися на лбу морщинами, и чуть заметная хромота. Небрежность, с которой он стянул галстук и шлёпнул его о стол, заставила зама радостно насторожиться.

— Будто повешенный, честное слово. Да и ты сними: вижу же, руки чешутся.

Рик скатал свой в трубочку и запихнул в ящик — обрадовался бы меньше, если бы вдруг получил тройную прибавку к зарплате.

— Наконец-то ты становишься ближе к народу, — заметил он с одобрением. — Жду теперь, когда разрешишь носить футболки.

Эрна опять постучалась. Она всё-таки принесла обещанный пирог. А ещё — доску с шахматами.

Рик сразу выбрал чёрные.

— Контрафакт, я так понял, побоку. Но если снова? — задал вопрос заместитель.

Ян погладил пальцем белого ферзя.

— Посмотрим по ситуации.

V

Кислый дождь ударил вышедшего человека по лицу. Какой-то автомобилист приложил его бранью за то, что тот замешкался на переходе. Выхлопные газы вцепились в глаза, заставив их заслезиться, и в глотку, заставив закашляться. Сор листовок прилип к ногам. Муравейники воняли бетоном и жерлами мусоропроводов. В толпе человека толкнули и не извинились.

«Дома», — подумал он. Он правда постарался стать счастливым.