— За то, что вы, конечно же, не совершали, но доказать это вы им не сможете. Какой-то силе очень хочется вашей смерти.

— Вчерашнему богу? — иронично спрашивает Четвёртая.

— Нет, не ему. Я же сказал, он с вами одной крови…

— Откуда они знают, что мы здесь? — Курт смотрит на пасечника с подозрением.

— Чужая сила позаботилась об этом. Я без понятия, как, да это и не важно. Бегите, прячьтесь — в поле, в лес…

Капитан выразительно передёргивает затвор своей винтовки.

— Ах, да, — понимающе шепчет Костыль. — Солдаты. Неправильно говорят, что конфедераты — ближайшие потомки прежних. Они под прежних только рядятся, а вот армейцы… Истинные сыны. Тогда я, пожалуй, заткну уши. Сегодня будет слишком много смертных криков. Ещё наслушаюсь.

5. Серый

— Это она, — причитает Белая. — Убийца!

Четвёртая непонимающе смотрит на палец, указывающий в её сторону. Толпа ревёт от ненависти.

На ярмарке они всегда располагаются скученно — ряд к ряду, лоток к лотку, небольшой, но дружной и взаимопомогающей общностью. Приходить на ярмарку вооружёнными вообще-то запрещено, но у кого-нибудь из армейцев, не участвующих в торговле, а наблюдающих за порядком издалека, сидя на одной из повозок обоза, обязательно висит на плече огнестрел. Всё-таки армейцы идут через леса и болота, где обитают дикие звери, а то и что похуже: в землях армейцев есть по-настоящему ужасные и гиблые места. Поэтому в каждом обозе обязательно находятся стражники. Им единственным разрешается иметь при себе оружие — со скрипом разрешается, конечно, но совет окружных деревенских старейшин не может поступать по-иному. Слишком полезные привозимые армейцами вещи, чтобы не пускать их на ярмарку.

Хотя иногда не пускают. Но армейцы сами бывают в том виноваты. Многие их банды, ведущие полукочевой образ жизни и не желающие трудится на земле, не гнушаются грабежом, присваиванием, а то и насилием. Жертвами часто становятся захудалые деревеньки на самом краю тех земель, которые принято именовать центральными. Армейские общины каждый раз яростно открещиваются от действий своих варварских сородичей, но это помогает не всегда — и, когда недовольство совета старейшин достигает определенной силы, торговый путь для армейцев закрывается. Подобное несёт убыток всем, но грабежи и разбой на определённый срок перестают угрожать обитателям приграничья. На определённый срок, не навсегда. Так мы и сосуществуем.