Дом, убежище... Тепло от этих мыслей рассеялось, убитое безысходностью, перед которой меркли даже надежды на общение с Альгой и Винсентом. Что-то темное и неясное жило там, что-то чужое и враждебное, из-за чего погиб Корнелий. Предательство. И бесполезно внушать себе, что все закончилось со смертью Харберта.

 В полусон вклинилась черная тень, приходящая вместе с тишиной, разлилась по камням кровь, и Терис через силу открыла глаза, возвращаясь в реальность, где в густом полумраке комнаты догорало назойливо-яркое пламя свечи.

 — Совсем плохо? — Спикер все же проснулся, когда она села и потянулась за стаканом с остатками настойки дурмана. Слабое обезболивающее, почти никак не действовавшее, но все же лучше, чем ничего.

 — Пройдет, вы спите, — выдавила она, но настаивать не стала, когда Спикер дал ей прислониться к своему плечу и придержал стакан с лекарством, — А что-нибудь покрепче можно? Чтобы заснуть...

 — Тебе нельзя, ты ждешь ребенка, — он терпеливо ждал, пока Терис допьет горьковатое варево, придерживая стакан. Мутный взгляд скользнул по его руке, цепляясь за шрамы, открывшиеся из-за съехавшего рукава рубашки. Ровные, почти параллельные... Слишком аккуратные, чтобы быть следами от когтей. И слишком много. Явно не раны, полученные на заданиях. Кажется, некоторые ритуалы требовали крови... Некромантия… Чему удивляться, если в форте бродит столько скелетов. А один рубец как будто бы совсем недавний…

 Уловив ее слишком пристальный взгляд, убийца натянул рукав и отставил опустевший стакан, попутно погасив свечу и давая понять, что незаданные вопросы определенно были под запретом.

 Терис снова свернулась клубком и зажмурилась, сквозь наступающий сон чувствуя, как Спикер осторожно гладил по спине, не то пытаясь облегчить боль, не то прикидывая в уме, как и где лучше ломать ребра, чтобы легче было собрать их заново. Но здесь не было ни бинтов, ни сильных лекарств, и полукровка не опасалась, что лечить ее начнут уже сейчас, и только удобнее устроилась, подставляя спину.

 Шорох в коридоре выдернул из едва пришедшего сна, и Терис недовольно дернула ухом, невольно прислушиваясь к звукам.

 Шаги и шелест ткани, тихий скрип половиц... Шаг нетвердый, сбивающийся, как будто бы у человека подгибались ноги от слабости, пару раз доносился негромкий стук — тело бросало к стенам, но оно продолжало двигаться вперед с упорством разваливающегося на ходу зомби.

 — Матильда, — едва слышно проговорила Терис, не сомневаясь, что Спикер не спит.

 — Какая неугомонная женщина. Нет бы тихо умереть в своей постели.