— Большинство из нас. — Терис понизила голос и с опаской оглянулась на дверь, за которой начинался полумрак коридора. — Спикер никого не заставлял верить, но сейчас...

 В горле встал ком, и Терис умолкла, лихорадочно ища новые слова.

 Сейчас вас убьют за малейшую провинность. Достаточно будет подозрения. Спикер совершенно безразличен к вам и не будет рисковать, стараясь вас защитить. Сейчас многое зависит от Черной Руки. Вы — расходный материал, набранный для того, чтобы кто-то выполнял контракты.

 Слишком пугающе и слишком честно это прозвучит для тех, кто надеялся обрести здесь убежище от внимания стражи и других бед прошлой жизни.

 — Дредас Рендар очень строг. — Ложь была близка к правде настолько, что Терис не моргнула глазом, и на лицах новичков не отразилось недоверия. — Он...у него огромный опыт и высокие требования...и он верит. И, поскольку он в некотором роде ваш наставник, вам лучше не раздражать его.

 — Понятно. — Антоний кивнул и несколько мрачно глянул на Бригит, как будто бы именно она втянула его во все это. Та только пожала плечами и скучающе ковырнула ногтем стол. Руки у женщины были грубые, на тыльной стороне левой розовел след, сохранивший отпечаток чьих-то зубов.

 — Постарайтесь избавиться от шрамов. И отрасти волосы, тебе нельзя выделяться.

 — Вот скамп... — Бригит взлохматила короткую стрижку. — Лет десять так хожу, никто не жаловался.

 — Это тебя выдает. При необходимости ты должна затеряться в толпе. Притвориться обычной горожанкой...

 "А еще шлюхой и любовницей дворянина, если придется".

 — Ты Дангору это скажи. — Антоний невесело усмехнулся и повернул голову в сторону двери. — О, а вот и он.

 Вошедший босмер был немногим выше Терис и столь же худ, сутулая спина не прибавляла ему роста, как и втянутая в плечи голова с тусклыми бурыми волосами, часть которых кое-как удерживал на затылке засаленный шнурок.

 — Дангор, это Терис. Она у нас душитель. — Бригит повысила голос, когда убийца прошел мимо них к полке с посудой, не одарив никого взглядом.

 Он то ли не услышал, то ли не захотел слышать, и какое-то время на кухне раздавался только грохот переставляемых тарелок и кастрюль. Наконец эльф выудил большую стеклянную бутыль и только тогда повернул к остальным треугольное лицо с блекло-зелеными глазами навыкате и острым горбатым носом. Правую скулу украшал ожог, оставшийся, видимо, от попавшего в лицо файерболла, начисто спалившего его ухо. В уцелевшем левом тускло поблескивала тяжелая серебряная серьга.

 — Спирт. С ним должно хорошо гореть. — Глядя мимо убийц, сообщил Дангор, и так же торопливо, втянув голову в плечи, вышел в коридор. Терис успела заметить, что на левой руке у него осталось только три пальца: уцелевшие фаланги безымянного и мизинца покрывали рубцы от старых ожогов.