— Сейчас тяжелые времена, многие гибнут. — В интонации данмера закралась осторожность, призванная смягчить еще одно давно нерадостное известие, ожидаемое с тех самых пор, как он возник из темноты форта, — Ж`Гаста и Хавилстен мертвы.

 Спикер замер, взглядом шаря среди обгорелых обломков мебели и черной трухи книг. Попытался отыскать в себе хоть каплю сожаления, но выжженная Очищением душа породила лишь смутную смесь из предчувствия новых бед и почти кощунственного облегчения. Если там, на границе Сиродиила, именно их смерть дала о себе знать, то есть надежда, что Терис еще жива. Пусть лучше они, чем она. Хаджит последний год избегал его, как чумы, как будто бы страшась, что дурная репутация убежища Чейдинхолла как проказа пристанет и к нему. Он не замолвил и слова за Корнелия. Он не выступил против, когда на совете решали вопрос об Очищении. Правда, он не убивал и Альгу — лишь потому, что в бою против мага был бесполезен. Что до Хавилстена — немой норд, живший отшельником где-то около Брумы, всегда казался далеким и чужим настолько, что даже его имя узнавалось не сразу. Он никогда не занял бы место в Черной Руке. Теперь убежище Брумы унаследует Белезарис Ариус и, может, в скором времени убежище Чейдинхолла перестанет быть худшим.

 — Легионеры? — Спикер не оторвал взгляда от груды горелых костей в углу — хорошо знакомых, склеенных после того, как полукровка завела скелета в ловушку. Тогда ей несказанно повезло, и хотелось бы верить, что так же везло и сейчас. Она могла залечь на дно, укрыться в том же «Дурном знамении» у того вора, с которым она была знакома не первый год. Ворье и торговцы скумой — не лучшая компания, но там, около Бравила, сейчас безопаснее.

 Затянувшаяся пауза заставила обернуться. Данмер, смотревший прямо, необнадеживающе качнул головой.

 — Обоих нашли на дороге. Недалеко от таверны. — Дредас Рендар умолк, предоставляя право самому озвучить очевидный ответ на вопрос и вновь позавидовать Дангору, успевшему сбежать раньше, чем ему предъявили обвинение в предательстве.

 ****

 Над башнями Брумы вились цветные флаги, холодный ветер гулял в закоулках между домов, донося с площади песню, перекрывающую гомон пестрой толпы. Непривычно яркий и шумный северный город праздновал победу над силами Обливиона, вошедшую в историю. Шестнадцать лет назад у стен Брумы полчища даэдра были разбиты, и рухнули Врата, оставив после себя черные зубцы и обломки чудовищных размеров осадной машины. В тавернах шептались, что она, похожая на разорванное пополам насекомое, и по сей день иногда шевелится, словно пытаясь подняться, но таким россказням не было доверия, а некоторые и вовсе могли пригрозить рассказчику обвинением в ереси. Враг был повержен и не имел права оставаться хоть сколько-то живым даже в байках подвыпивших гуляк.