Со временем моя рука стала такой, какой вы видите ее сейчас, пока я стою здесь прикованным к стене. Взгляните на блестящее золото, на котором выгравированы примитивные клинописные насечки, проклинающие меня за то, что я поверг моего отца Магнуса на колени. Взгляните на саму руку: на золоте до сих пор сохранились мои отпечатки пальцев, однако на тыльной стороне есть биомеханическое прищуренное око, сделанное из заполненной кровью склянки с золотой крышкой. Взгляните на выросты трансмодифицированной кости на моих костяшках, которые искривлены, будто страшные когти. Мне не раз доводилось убивать с их помощью.
Но тогда процесс еще только начинался, и я не мог предсказать, чем он закончится в итоге.
Именно когда я разглядывал свою руку, из тени у меня над головой возник Токугра, ворон Ашур-Кая, спорхнувший ко мне на плечо. С момента пленения Ашур-Кая я не видел его фамильяра и полагал, что тот просто сгинул вместе с ним, а его форма вновь влилась в варп.
Моя рысь, на кошачий манер отдыхавшая лежа, широко зевнула. Ее хвост один раз хлестнул по воздуху и замер. При виде этого ворон встопорщил перья, а затем принялся чистить их клювом. Все эти действия были абсолютно ненужными, учитывая эфирное состояние демонов. То, как символично они подражали живому, порой забавляло меня, а порой раздражало, но неизменно интриговало. Никогда не знаешь наверняка, какие черты носимой формы будет копировать фамильяр. Мне случалось видеть, как фамильяры принимали облик книг на механических лапах, захлопывающихся при опасности, или же био-заводных рыцарей, устраивавших поединки с грызунами. У каждого колдуна или колдуньи свои вкусы.