— Деньги — это ничто. А вы не могли бы выдать мне аванс за будущий фильм? Я недавно потерял крупную сумму… — Саймон преданно уставился на шефа (раз уж тот сам обмолвился насчет денег — надо пользоваться).

— Люди — законченные подонки. Но мы, эксцессеры, признаем, что мы подонки, а все остальные не хотят в этом сознаваться! — На гладком (результат омолаживающих процедур) лице шефа появилась мудрая горькая усмешка. — Мне жалко их, Саймон! Ведь они всего лишь «живое сырье», а мы развлекаем их, как королевские шуты, и одновременно управляем их ничтожными судьбами… — Он еще раз философски вздохнул и внезапно перешел на деловой тон: — Саймон, случилось ЧП. Трое эксцессеров убиты.

— Опять… как на Тадане? — у Саймона засосало под ложечкой.

— Нет. Их убили здесь, в Иммортелии. Прошлой ночью. Это Вабер, Сейго и Раина.

Шеф пристально смотрел на собеседника, а Саймон ошеломленно моргал: как это может быть, он ведь не убивал Вабера и Сейго!

— Вначале я чуть не заподозрил тебя, — взгляд шефа смягчился. — Понимаешь, Саймон, мой босс — а надо мной тоже есть босс — будет недоволен тем, что я теряю ценных сотрудников. Сначала бедняжка Тереза — один черт знает, что за взрывоопасную дрянь она хранила у себя в подвале! — и теперь еще трое. Привлекать к этому делу полицию нельзя, но я должен провести служебное расследование и отчитаться.

«До чего ловко врет! — завороженно, со смесью восхищения и страха глядя на шефа, подумал Саймон. — Ведь это он убил Терезу, он и никто другой!»

— Ну да, люди иногда умирают… А как насчет аванса? Мне остро нужны деньги, на пластическую операцию.

Пластическая операция спасет его от Шидала. Пусть потом манокарец хоть до скончания века разыскивает Саймона Клисса по всей Галактике!

— Зачем тебе операция? — шеф придвинул к себе тарелку с синим гинтийским перцем, фаршированным мясом крабов. — Лишние расходы… Ты все равно работаешь в гриме.

На Рошегене ему пришлось поработать без грима, однако Саймон был не настолько глуп, чтобы в этом сознаться.

— Хочу почувствовать себя другим человеком…

— Я тебя понимаю. От этого стада, — шеф скользнул снисходительным взглядом по пляжу, — мы отличаемся тем, что наша жизнь — высокое искусство. Ешь, Саймон. Ты слишком худой и бледный.

Саймон подцепил вилкой кусок чего-то съедобного и начал равнодушно жевать. В последнее время он почти не ощущал потребности в пище. Доктор Карева говорила, что для мейцаниста это плохой признак. Как бы шеф не счел, что скоро он выйдет в расход и пора от него избавляться… Напуганный этой мыслью, Саймон начал энергично двигать челюстями, делая вид, что получает удовольствие от еды.