– …И кувшинчик для сливок, меня из такого кузина потчевала…

– Полный чайный или кофейный сервиз Императорского фарфорового завода дорогонько встанет…

– Нет нужды. Всё вами перечисленное видал я в продаже. Если шесть кофейных пар да тот кувшинчик, то их уступят подешевле, всего пойдёт за четвертную, а то и поменее.

– Хорошая мысль, господа. Я тоже хочу участвовать. Вот моя доля.

– А это моя.

– А это от меня.

На стол легли ассигнации.

– Михаил Григорьевич, тут вам только справиться. Вы человек семейный…

– Сделаю, господа, не извольте беспокоиться.

Семаков повернулся к секретеру, извлёк лист бумаги, чернильницу и перо. Написав несколько строк, он помахал посланием в воздухе, дабы просушить чернила, и заявил:

– Вот, господа. Это от меня лично. Зачитаете на свадьбе. Ещё по маленькой?

Видимо, благородный немецкий напиток просветлил мозги моряков, поскольку Шёберг задал невинный, казалось бы, вопрос:

– Владимир Николаевич, а когда вы обратно?

– Я рассчитывал, что через полтора месяца буду. Но ручательства, сами понимаете, не дам.

– А что, если высокому начальству понадобятся именно те сведения, которые нам с Михал Григоричем только-только предстоит собрать?

– Твою ж через планширь да румпелем…

– Собрать сведения и переслать телеграфом для скорости…

– Исключено, – капитан второго ранга стал думать как разведчик и контрразведчик, – возможен перехват сообщения.

– А письмо…

– Идёт медленно. Только если фельдъегерем…