(Я ПОТЕРЯЛА ЕГО!)

Луч скользнул по планете, мысли дюжиной змей поползли в пространство, словно корабли-разведчики; попытались найти себе убежище в океане людского отчаяния в опустошенных колониях. Раненый воин, казалось, искал себе успокоения среди страдания других…

— (Мы были так близки к победе. Мы могли и выиграть эту треклятую войну!)

И боль подкрадывалась с другой стороны:

— (Я больше не увижу его. Он — на Бракси.)

Она скользнула сквозь мысленное пространство тысячи людей. Впечатление было смутное — слишком далеко, но отчасти приносила успокоение сама мысль, что и там страдают, там знают горечь потерь… Инстинктивно она тянулась к тем, кто страдал в этот миг. Она вздрогнула от боли, которая отразилась в ней…

…Ты потерян навсегда, мой любимый, я все ждала, чтобы вернуть тебя в мир живых!

…какая пустота, какая боль, какая тоска!

…я хочу тебя, но только тебя…

…если разрушена наша семья, то стоит ли жить мне?

Потрясенная, она вернула свой мысленный луч. Она боялась вновь повторить опыт. Ведь ей всегда казалось, что ею движет ненависть, жажда славы, а не боязнь разрушенного единства души и тела. Она так долго питалась ненавистью, что не пыталась анализировать свои чувства.

Ациа живут вдвоем… Но и она — ациа. Неужели этот ацийский инстинкт в конце концов пробудился в ней? Хаша, если в этом дело…

— Я подумал, что ты можешь быть здесь.

Она обернулась:

— Тау! Ты напугал меня. — Она быстро смахнула слезу. Руки дрожали. — Я пытаюсь убедить себя, что они правы. Но я не могу. За кого они себя почитают! — В ее голосе зазвенел гнев. — Вся моя жизнь проходит в служении им, а они связывают мне руки тогда, когда победа на пороге! Черт с ними и с их чертовой гордостью!

— Они — твой народ, — тихо сказал он.