Где мои мысли, а где страх, не принадлежащий мне?
Крепость моей надежды пала, пушки взорваны,
Мою руку направляет ветер, чуждый моей душе,
И враг, принесший разрушение, уйдя, остался…
Фериан старался не вслушиваться в ее слова. «Есть другой смысл, говорил он себе. — Если знать все тоны, а я их не знаю, то все может быть понято по-другому. Должно быть понято по-другому».
Он постарался подумать о другом — если он не будет ее слушать, то, может быть, ее слова перестанут звучать в его ушах. Перестанут оказывать свое воздействие.
Секрет его жизни — темный секрет. Он должен поделиться с кем-то. Но он не должен его выдавать. Он виноват. Но он и страдает.
Что-то заставило его посмотреть на Затара. Тот наблюдал за ним.
«Зачем ты это делаешь?»
У слов не было силы пробиться сквозь пространство. Когда-то он смог бы найти ответ, коснуться разума Затара. И найти там решение, причем Затар даже этого бы не заметил. Но сейчас он мог использовать только слова, а это накладывало определенные ограничения.
«Я так уязвлен», — подумал Фериан. Он вновь надел маску внимания и повернулся к поэтессе, стараясь не пускать ее слова в свой разум, избавиться от этого томящего беспокойства.
Затар продолжал наблюдать. Фериан знал это, он был в этом уверен, даже не глядя на Притьеру.
Чувствуя озноб, он понял — дар возвращается к нему.
* * *
Ему снился кошмар.
Анжа ли Митех кричит в темноте, разрывая его плоть. Брызжет кровь. Его руки в тяжелых браслетах не в силах остановить ее. Он проснулся в холодном поту. Рядом с ним Лин, прижавшаяся к его локтю. Она тоже проснулась.