«Из-за моей чертовой ошибки!» – выругался Тайт.
Развернувшись, он помчался к ободу чаши. Женевьева следовала за ним, Камилла спереди стреляла поверх их голов, истошно выкрикивая проклятия в адрес преследователей.
– Над тобой! – гаркнул Иона.
Пока все следили за судьбой Аокихары, одна из сфер незаметно подлетела к Камилле сверху. Целестинка подняла взгляд, но объект уже метнулся вниз и обволок ей голову. Миг спустя сестра безмолвно завопила, трансформируясь в розовом нутре кошмара. Ее глаза выпучились, раздвоились и, продолжая непрерывно делиться, поплыли вокруг рта, превратившегося в жидкую спиральную воронку. Ее лицо словно засасывалось внутрь себя.
Камилла рухнула на колени. Пластины ее доспеха затряслись от неуправляемых мутаций тела.
– Плоть слаба в той же мере, что ее носитель, – выдохнул на бегу Тайт. – А носитель ее слаб в той же мере, что его грезы.
Том жадно проглотил высказывание.
Когда Иона поравнялся с Камиллой, сестра протянула к нему руку, которая никак не заканчивалась: кисть уже разорвала латную перчатку, а пальцы стремительно разветвлялись. Тайт не понимал, просит целестинка о помощи или пытается напасть, но отреагировать он в любом случае мог только одним способом.
– Прости, – сказал Иона, отрубив искаженной сестре голову вместе с радостно фыркавшей розовой сферой.
Женевьева, мчавшаяся чуть позади, окатила размахивающее руками тело струей огня.
– Мина, – произнес Тайт, хватая воздух. – Ведас.
Два имени мелькали в его сознании на каждом шагу. Вместе они словно выражали всю суть того, кем стал Иона и в кого еще мог превратиться. Как долго он искал их обладателей, а через них – самого себя?
Преследуемый роем извращенных фантомов, что гоготали и подвывали у него за спиной, Иона прыгнул в свою последнюю бездну.
Глава тринадцатая. Истина
Глава тринадцатая. Истина
Истина – наш первый и последний неугасимый свет.
Говори лишь о том, что видишь и чего ищешь, ибо все иное – тьма.