– А может, там и были юнкера? – Сталин пристально поглядел на друга. – А ты, получается, на их стороне выступил?

– Да, если даже и были, – встав со стула, рубанул воздух Сизов. – Чем опасны для революции перепуганные мальчишки?

Сосо неопределенно хмыкнул и покрутил головой, а потом хитро улыбнулся.

– Он, Станислав, на тебя обиделся, что это ты Временное правительство арестовал. Слушай, как ты раньше него там оказался?

– У меня разведка лучше, – с гордостью сказал Стас. – Там, со стороны Дворцовой набережной, эти олухи двери запереть забыли. А он от Дворцовой площади ломился, как кабан в камыши.

– Да? – Сталин негромко рассмеялся. – Точно, обиделся! Ладно, бог с ним. Ты мне лучше вот что скажи – наркомом внутренних дел пойдешь?

Стас задумался. Предложение было столь же заманчиво, сколь и опасно. И не тем заманчиво, что целым министром предлагают стать, да каким! Заманчиво тем, что, взяв в руки эту структуру, он на пушечный выстрел к ней всех этих политических проституток не подпустит, которые будут про идеологически выверенную линию бухтеть.

А опасно… Да вот этим самым оно и опасно. Сталин ему, конечно, верит. Но когда постоянно, изо дня в день, в десять смычков одно и то же в уши дуть… Хотя… Ему, пожалуй, подуешь. Сам же под раздачу и угодишь! Хитер его друг необычайно.

– Если твои ортодоксы с идеологией ко мне лезть не будут, пойду. А тестя и Кошко в аппарат возьму. И на хрен всю идеологию, мне сыскари нужны!

– Ишь ты! – хмыкнул Сосо. – Опять товарищи крик поднимут, что ты царских палачей на груди пригрел. Идеология ему, видите ли, не по нутру… Ладно, с горластыми я разберусь, а с тебя, извини, дорогой, сам стружку снимать буду, больше никому не дам. Пойдешь?

– Так и быть, пойду. Кстати… по Ротшильду ты что решил?

Сталин метнул на него быстрый взгляд.

– Ничего пока не решил. Но от господина Рокфеллера поступило интересное предложение.

– По бакинской нефти, небось?

Подхватив потухшую трубку и спички, Сталин прошелся по кабинету, но раскуривать ее не стал.

– Слушай. Как ты, такой умный, и до сих пор живой, а?

– Твоими молитвами.

– Ага, – понимающе кивнул Сталин. – А Ротшильд просит концессию по золоту и алмазам. На твою трубку нацелился, между прочим.

Он поймал вопросительный взгляд Стаса.

– Что, что… Думаю еще! Тут ошибиться никак нельзя, сожрут и косточек не оставят. Потяну пока. А после Учредительного собрания уже ясно будет, куда оглобли поворачивать.