— Ты ничего не можешь, потому что дата ставится с учетом любых твоих действий, включая те, которые ты совершишь, узнав дату смерти, — рассмеялся Пежан. — Все предопределено. И если ты узнаешь дату смерти, ты все равно не сможешь ее изменить, лишь испортишь себе остаток жизни.

Ответ прозвучал разумно, поэтому пират не стал спорить. Кивнул, прищурился и продолжил:

— Что будет после смерти?

— Солнце снова взойдет.

— Со мной.

— Старайся об этом не думать.

— Почему?

— Зачем обдумывать новое жилище, если даже не начал переезд?

И снова — в точку.

Оспорить утверждение было невозможно, однако Тирту поймал себя на мысли, что Баронг отвечает весьма прагматично и слишком очевидно. Без витиеватости, о которой обязательно упоминали все, кто встречал богов… Или «встречал» их? Ведь в силе Баронга пират не сомневался, но при этом его покровитель оказался достаточно… прагматичным, если не сказать — обыденным, в общении. Получается, жрецы свои встречи выдумывали? Или сильно приукрашивали.

— Вы очень странный бог, — вдруг заявил Вибава.

Но обидеть Пежана у него не получилось.

— Зато настоящий, — пожал плечами шас. — Настоящее всегда кажется странным.

— Почему?

— Потому что в своем воображении ты рисовал совершенно иного бога, не такого, как я, и наша встреча тебя изумила.

Опять не поспоришь и опять — прагматично.

— У вас на все есть готовые ответы, — вздохнул Тирту.

— Потому что я — бог.

— С этим не поспоришь, но… — Пират помялся.

— Есть еще один вопрос? — проницательно спросил шас.