— Заложите это вещество в отверстие, вставьте туда же маленькую штуковину, включите другую штуковину, — бодро процитировал он, хотя Катрин могла видеть, что его лицо, несмотря на стоящий здесь холод, было залито потом. — Так было написано.

— Так ты никогда не пользовался раньше пластической взрывчаткой!

— Ага, — сознался Мышь, плотно набивая отверстия светло-серой массой. — Могу взорвать Винсента и Отца… могу взорвать Мыша. Могу спасти им жизнь. — Он взглянул на нее через плечо, и она впервые увидела страх в его глазах. — Дай мне те маленькие штуковины.

— Ты не можешь этого сделать! — запротестовала Катрин.

Предельно просто он произнес:

— Тогда они наверняка умрут.

Он протянул руку к коробке с радиодетонаторами, которую держала Катрин. Она помедлила, пытаясь найти какое-нибудь другое решение. Эллиот как-то однажды показал ей, как его рабочие взрывали котлован под фундамент небоскреба — по иронии судьбы, одного на тех, судьба которых оказалась бы под вопросом, если бы не усилия Макса Авери, и она воочию наблюдала ужасную силу взрыва пластической взрывчатки, даже применяемой профессионалами. Мышь перехватил ее взгляд, и по выражению его лица она поняла, что он тоже знал это. После секундного колебания она вложила коробку с маленькими радиодетонаторами в его ладонь.

Он аккуратно снарядил ими заряды, беззвучно насвистывая, пока он погружал собственно детонаторы в слой взрывчатки и выводил наружу усики антенн.

Катрин, подсвечивая ему фонариком, заключила для себя, что он либо читал, как это делается, либо видел, как делали это рабочие на стройплощадке, — насколько она могла припомнить, именно так обращались с этими вещами люди Барча, хотя она и не была совершенно уверена. Может быть, подумала она, Мышь тоже не уверен в этом… Как близко он должен был подойти к рабочим, чтобы видеть?

Она искоса взглянула на него, он в это время снимал с проводов зубами изоляцию и осторожно соединял их, его лицо было напряжено. Она была знакома с ним всего несколько часов, но воспринимала его уже как младшего брата… Он подарил ей золотое ожерелье, отчего-то пришло ей в голову, просто потому, что она была подругой Винсента. Потому что он был рад, что у Винсента есть подруга…

Он взглянул на нее, а потом на Винслоу, стоящего позади них. Его голос звучал напряженно, в нем не было его обычного возбуждения — он совершенно точно знал, что ему предстояло:

— Хотите взорваться вместе со мной? Валяйте…

— Я сделаю это, — спокойно сказал Винслоу, — а вы двое уматывайте отсюда.

— Это мои штуковины, — пробормотал Мышь, отрицательно качая головой. — Уходите.