Он стал чуть выше ростом, курчавые волосы рывком упали до плеч, а борода, завивающаяся кольцами, раскинулась по раздавшейся вширь груди. И на этот раз в ней проглянула длинная седая полоса, рассекшая бороду надвое, словно широкий меч.

Пуская пену и рыча, Григорий вцепился стальными пальцами в противника, встряхнул его, как зверь встряхивает закогченную добычу. Не обращая внимания на град ударов, ухватил здоровой рукой за горло и резко вскинул над собой. Громила повис над землей, отчаянно пытаясь нашарить носками ботинок асфальт. Григорий стиснул пальцы, чувствуя, как под ними мнется человеческая плоть. Здоровяк с раздавленным горлом впился обеими руками в пятерню Гриши, пытаясь отодрать ее от своей шеи. Он ударил координатора ногой — раз, другой. Григорий даже не заметил. Мощный, кряжистый, с огромными руками, напоминающий кузнеца из сказки, он застыл у своей машины, легко держа на одной руке здоровенного противника. Кожаная куртка разошлась на широких плечах, лопнула по швам, и толстые нитки выглянули из дыр, как порванные сухожилия.

Носатый забился в судорогах, все еще цепляясь за кисть Григория, дернулся пару раз, чуть не вырвался. Борода швырнул свою жертву на землю, обхватил громилу за плечи и с размаха воткнул его головой в борт жигуленка — раз, другой, третий. Грохотало железо, звонко осыпались разбитые стекла. А Григорий навис над едва живым здоровяком, ухватился огромными ручищами за его голову и резко повернул.

Мертвое тело безвольно повалилось под ноги координатора, вздрогнуло пару раз и затихло, уткнувшись лобастой головой в заднее колесо машины.

Григорий медленно распрямился. Тяжело дышащий, со сверкающими из-под кустистых бровей глазами, лохматый, с отросшей до груди бородой, он напоминал чудовище, вылезшее из лесной берлоги, чтобы сожрать незваных гостей. Повернувшись, он резко остановился, наткнувшись на взгляд огромных девичьих глаз.

Она стояла напротив чудовища. Хрупкая девчонка с дрожащими бесцветными губами, с мокрыми, то ли от слез, то ли от дождя, щеками и с распахнутыми огромными глазами. Григорий замер, не в силах оторвать взгляда от девчонки, похожей на разбитую фарфоровую куклу. Потом рывком подался к машине, тяжело облокотился о крышу, уткнулся в руки лохматой головой. И тихо завыл.

Это длилось секунду, не больше. Вой перешел в стон, а потом сменился тяжелым всхлипом. Когда Григорий поднял голову, его волосы снова стали нормальными. Борода резко укоротилась, вернувшись к прежнему состоянию. А седина осталась — в самом центре, словно небрежный маляр ткнул кистью в подбородок. Глубоко запавшие глаза покраснели от лопнувших сосудов, а на щеках проступили желтые пятна.