– Насколько я знаю, на этой планете никто не понимает вашего лопотания! – в запале перебил его Ярославцев. – Какой смысл пытать твоих соплеменников, если при этом нельзя разобрать не единого слова из их предсмертных стенаний?!

– История развития муравьиной расы не всегда шла бок обок с людской. Не забывай, что на планете присутствуют наши злейшие враги. И хоть время значительно стерла между нами все связи, они до сих пор не утратили способности восприятия нашей речи. Даже присутствие на допросе одного поискового таракана будет вполне достаточно, чтобы узнать о наших честолюбивых намерениях. Не кручинься и не принимай все так близко к сердцу, человек. Я, Грей, и остальные знали, на что шли, когда отправляли меня за личинкой в питомник. Просто мы не ожидали, что наши судьбы сплетутся сегодня в единый клубок в этом доме. Конечно, никто не хотел умирать за идею. Ведь мы – муравьи, как и люди тоже, весьма далеки от совершенства. Однако из двух зол мы выбрали наименьшее и максимально минимизировали его последствия для остальных. Мы просто выполняли некий исторический ритуал, даже не надеясь на положительный результат, но наши действия спровоцировали претворение в жизнь первой страницы трактата о Муравьиной горе. Сие писание считается для нас священным, и теперь мы просто обязаны выполнить его до последнего пунктика.

Ярославцев хотел, было снова возразить, но вдруг понял, что за все время этой эмоциональной перепалки обращался к Мессу исключительно на человеческом языке в, то время, как тот продолжал старательно высвистывать свои доводы в ответ.

Это открытие окончательно выбило его из колеи и заставило умерить свой праведный гнев.

Ведь не смотря на проявленную жестокость муравьи, в этой архисложной ситуации, действительно приняли единственно правильное решение. Они не стали впутывать его в свои проблемы, а тихо, и без показушного героизма, расчистили дорогу.

Костя почтительно присев возле Месса, пристально посмотрел в его черные, ничего не выражающие глаза, и восхищенно прошептал:

– Значит, все это время вы понимали наш язык?

– Тебя это угнетает?

– Меня это удивляет!

– Что еще удивляет нашего гофмаршала?

– Маленький моральный пунктик моей еще до конца не отмершей совести, который навязчиво нашептывает мне в оба уха: «А почему твои братья не пошли вместе с нами?».

– Хорошо я с удовольствием добью этого маленького червячка, которого вы привыкли называть совестью. Ты же не станешь возражать, что большая группа муравьев непременно вызвала бы подозрение у первого же патруля.

– Логично! Однако мы могли бы просто разбежаться по сторонам, а потом встретиться в условленном месте. – Костя чисто машинально выставил перед членистоногим словесную ловушку в надежде хоть немного продвинуться в изучении логики его мышления.