Городить турусы Стоящий на Перекрестке не стал, сказал как есть:

— Разбуженный был инфицирован… Щиценами.

— Что?!

— Так вышло, светлейший.

Первый и Единственный схватился левой рукой за правое сердце, а правой — за левое и с глухим стоном произнес:

— Скверно, очень-очень скверно!

— Но сам он ничего не знает, светлейший, — попытался успокоить его Стоящий на Перекрестке. — И пока находится в неведении, мы сможем его контролировать. Во всяком случае, до плановой диагностики чипа.

— Да, до поры до времени сможем, но затем… Сила Сынов Агана и гибкая природа щиценов — смесь гремучая. Когда Разбуженный все поймет, такая бомба взорвется, что… Как бы я не хотел, чтобы это случилось!

— И что же делать, светлейший? — понуро спросил Стоящий на Перекрестке.

— Ждать и следить, — после небольшой паузы ответил Тамрофа-ица. — Следить и ждать.

— А когда настанет срок?

— Усыпить его.

— Запретной Книгой с Черной Птицей?

— Свинцовой пулей.

— Это приказ?

Тамрофа-ица встал в подобающую позу, топнул три раза ногой и произнес церемониальным тоном:

— Именем и словом Ончона-хице Семнадцатого, непобеждавшего и непобежденного императора тморпов, повелеваю тебе, Стоящий на Перекрестке, усыпить в известный час Разбуженного по имени… Как, кстати, его имя?

— Ему нравится, когда его называют Кугуаром, — поторопился сказать Стоящий на Перекрестке.

И Тамрофа-ица закончил:

— Повелеваю усыпить в известный час Разбуженного по имени Кугуар. Ты понял меня, незамутненный?