— Она же через девять нижних миров ушла, — заметил Эльтан. — Это не так быстро.

— Не называй ту, что стала нам матерью, по имени, — сказал Ирхан. — Она не зря скрывает его.

Первый круг Купола молчал, вспоминая и осознавая свое прошлое. Долго, долго она носила их души внутри себя, долго лечила богов, изувеченных собственными Создателями, прежде чем они смогли снова жить. И многое переняли от своей приемной матери чужие… «бракованные» создания.

— В общем, так, неудачники, — весело сказал черный бог. — Я тоже собираюсь вниз.

— Мы все пойдем, — решительно ступила вперед Даэри, растерявшая всю свою весеннюю беззаботность.

— Вот уж нет! — сказал Ирхан, не переставая улыбаться. — Вниз идут только семеро. Я, Ренан, Тиар, Дарта, Данхэ и Артан с Артой.

— И я, — сказал Эльтан слишком жестко для своей внешней юности.

— Тогда я остаюсь вместо Эльтана, — сказал Данхэ. — Купол нужно охранять. Они наверняка попытаются проникнуть в сердце надматерии.

— Отлично. — Хищная усмешка на лице черного бога очень напомнила того, кто его создал.

Семеро богов первого круга Купола растворились в воздухе, будто их никогда и не было.

Измотанная, усталая четверка вышла из храма только под утро. Это был самый тяжелый откат облика, который за все время испытывал демон. Последний. Дальше — только смерть при первом же обращении к истинной сути. Окончательная и бесповоротная смерть.

Утро встретило их свежестью и прохладой начинающегося ясного дня. Стримбор устало привалился к арке входа, выйдя в прихрамовый сад. Арох сел на ступеньки. Алина подошла к Альтису, улыбнулась, глядя на него с нежностью и бесконечной сестринской любовью.

— Знаешь, а мы теперь стали менее похожи, — сказала она. — Теперь нас трудно перепутать.

То, что он стал как минимум на полголовы выше, Альтис понял по тому, как теперь приходилось смотреть на Линку — сверху вниз. Единственным зеркалом для демона служили синие глаза воительницы, но и в них было видно немало. Теперь сложнее будет притворяться смертным. Он вроде бы почти не изменился — на самом деле удивительно похожи оказались черты Алины и Альтиса, но… Что-то неуловимое стало другим. Сложно сразу сказать, чем бессмертный внешне отличается от смертного, если носит человеческий облик. Это какая-то особая грация движений, сотни мелких, незаметных деталей во внешности… И призрак вечности во взгляде.

Стримбор сдавленно ругнулся, помянув Когорту в нетипичных отношениях с чужими демиургами, оттянул ворот рубашки, с раздражением взглянул на свое плечо. Татуировка Печати налилась чернотой.