— К делу переходи.

Человек вздохнул и заговорил:

— Всю ночь я провел за фолиантами по демонологии и древними летописями… Господин Альтис, вы, верно, не знаете, но вас в тайных рукописях уже более четырех тысяч лет именуют сто первым богом. Единственным темным богом в истории Купола.

По удивленно вытянувшемуся лицу демона можно было точно сказать — он ни разу не слышал, чтобы храмовники так его называли! Белым демоном, сыном Огня, но темным богом — никогда!

— Хрен теперь отвертишься от божественного ореола, брат! — клыкасто усмехнулся Арох Архорт. И передразнил: — «Я не бог, я лучше, потому что демон…»

Альтис показал Волку кулак, взглядом пообещав набить наглую рожу при случае, и жестом велел настоятелю продолжать.

— То, что с вами происходит, господин Альтис Пламенный… больше всего похоже на невозможность окончательной трансформации из-за разделенной сути. Какая-то часть вас, великий бессмертный, скорее всего, находится под чужим контролем.

В глазах демона яркой искрой вспыхнуло внезапное и полное понимание — еще одна головоломка полностью сложилась. Вспыхнуло… и сменилось отчаянием. Сжались ладони в кулаки.

— Жаль, что у меня до сих пор недостало сил это исправить, — вздохнул он. Устало потер пальцами переносицу. — Спасибо, что помог мне осознать.

Храмовник учтиво поклонился. Он не успел заметить беззвучного разговора бессмертных, которые понимали друг друга с полувзгляда. Когда настоятель храма распрямился, Альтис сделал шаг в сторону, уступая место Стримбору.

— Что-то мне подсказывает, тебе это вскорости понадобится, настоятель Тангор, — сказал демон.

Боги могут легко даровать людям две вещи — благословение и частичку стихии, которой владеют. Точнее, которой являются. В первом случае в устах богов слова, несущие силу, становились истинным благословением, а не пустым сотрясанием воздуха. Им только нужно было обратиться к своей сути. Во втором — точно так же требовалось обратиться к сути, но вовсе не обязательно при этом запечатлевать в стихии образ смертного словами: «Дарую тебя благословение…»

Частичка стихии ветра обрела материальную оболочку легкой стеклянной птички, севшей на ладонь старшего клирика. Касание Ароха — и птичка обзавелась крепкими когтями и хищным клювом. Алина, пребывающая уже не совсем здесь, уловила суть ритуала, погладила перышки стеклянной игрушки — и та налилась огнем.

«Молодец, девочка», — мысленно похвалил демон.

Касание Альтиса заставило стеклянную игрушку немного потемнеть, и края при взгляде на просвет теперь казались черными. Внеся свою лепту, Пламенный тут же скривился от резкой, пронзившей все тело боли. Перетерпел, сжав зубы.