Бывало, что и прыгали.

Иными вечерами в зале не найти свободного стола — все оккупировано первокурсниками. Тогда приходилось идти в спальню к подругам. Но в спальне не то — в сон клонит, настроения рабочего нет.

Сегодня в зале было почти пусто. Кроме Альдис, Лакшми, Тэфи и Гурды здесь находилась только компания гальтов, тихонько зубривших в углу «Стратегемы».

Обычный вечер на Виндерхейме. Один из многих.

— …а потом меня вытошнило прямо в кабине. — Голос Лакшми дрожал. — И наставник Торстейн заставил нас мыть эту штуку изнутри и снаружи.

Гурда нахмурилась:

— Это его вина. Разве он не предупредил, что нельзя завтракать?

— Я и не завтракала. Только чаю выпила, он же не предупреждал, что чай тоже нельзя. — Глаза бхатки наполнились слезами. — Так стыдно перед Кришной. Он старается, помогает мне, а я… я не могу! Просто не могу! Я боюсь этой штуки!

— Не переживай, в первый раз всем нелегко. Меня тоже чуть не стошнило.

— Это был третий раз. — Она всхлипнула. — В первый я вообще потеряла сознание.

Повисла неловкая пауза.

Похожие чувства Альдис испытывала, находясь рядом с калеками, — осознание своей полноценности, смущение из-за нее и тайное, стыдное облегчение. «Я могу ходить, хвала богам! Могу говорить, видеть, слышать… я не лишена всего этого!»

Судя по лицам подружек, они ощущали что-то похожее.

Кое-как успокоившись, Лакшми продолжила:

— Я знаю, это бесполезно. Меня выгонят в конце года. Я ничего не умею, у меня не получается. Но все равно буду пробовать.

— Почему? — мягко спросила Гурда. — Ты так не хочешь возвращаться домой? Или боишься?

— Домой? Я очень-очень хочу домой! Там мама, сестры. Там тепло. Там все добрые… нет, вы тоже очень добрые. И наставники… многие. Но дома все равно по-другому.

— Тогда почему?

— Потому что если я сейчас перестану стараться, то Кришна… вы же слышали, что сказали наставники! Если я не буду стараться, он никогда не сдаст экзамены! А он так мечтает учиться дальше.

Она снова заплакала.