Хотелось вырвать язык из своего поганого рта, выбить из головы свои «умные» мысли.
Даже сейчас мне хочется так поступить. Ведь то, что я сотворил с Шоном, было ужасно.
Тогда на мои сумасшедшие крики в каюте появились Крюкомет и Кван. Они оттащили меня от Шона, безмолвно скалящего кровавые зубы. Демон булькал, хрюкал и тяжело дышал, шаря плавающим взглядом по людям. По каюте распространялась едкая вонь, а два моряка с трудом удерживали взбесившегося юнгу.
Я рвался к нему как умалишенный. Я видел, как кружатся в зловещем танце его мертвые зрачки, и молил Шона о прощении. Но того больше не было в каюте. Он ушел, оставив вместо себя безразличную тварь.
Помню, док тряс меня, спрашивал о том, что случилось. Помню, как кто-то оттащил в пьяное место, и воняющий перегаром Половой залил мне в горло горькое пойло, от которого из груди украли дыхание, а из глаз хлынул такой поток слез, что даже Мертвец встревожился.
Они что-то спрашивали. А я плакал, вспоминая последние слова Шона.
Потом ко мне подошел Кван со своим саквояжем. Что-то острое укололо в плечо, отчего по телу прошла волна тепла. Боль в сердце, выжимающая из глаз слезы, чуть притихла. Что-то промычав, я повалился на пол. Мир закружился, заплясал. Ноги моряков завертелись вокруг, превращаясь в пеструю ленту.
Напоследок меня вырвало на пушистый ковер пьяного места.
Глава пятая Черные провалы
Глава пятая
Черные провалы
Меня разбудил какой-то стук. Наверное, снаружи обрушилась на защиту траков одна из льдин — не знаю. Я обнаружил, что лежу в своей каюте, на кровати. Рядом, сгорбившись на стуле, сопел Фарри. Из коридора слышались чьи-то шаги. Дребезжала на столике металлическая кружка, а в иллюминаторы бил солнечный свет.
Не сон. Это был не сон! Я простонал, до боли стиснул зубы. Что же я наделал! Драный демон!
— Как ты, Эд? — сонно спросил Фарри. Он встрепенулся, проснувшись, и теперь тер глаза кулаками. — Задремал я что-то. Как ты? Ты в порядке?
Мой друг, которым я так часто пренебрегал в нашем путешествии, искренне за меня беспокоился. Я придирчиво искал в нем хотя бы след неодобрения или же болезненного сочувствия по поводу случившегося. Удивительно, что Фарри вообще оказался рядом после того, что я натворил!