— Кабы машины были исправны — ушли бы. «Витязь» в лучшие времена выдавал парадные двенадцать узлов, но сейчас котлы засолены, трубки текут, в угольных ямах пыль да мелкое крошево. Хорошо, ветер с зюйда, паруса добавят узел-другой. Только какие паруса при боевом маневрировании?

«Витязь» описал крутую циркуляцию, и очередной залп лёг перелётами. Но при этом манёвре корвет неосторожно приблизился к неприятелю. Борт броненосного тарана окутался дымом, до слуха людей на утёсе, донесся рокот нового залпа — заметно слабее предыдущего.

— Пять дюймов. — прокомментировал Москвин. — У них в бортовых казематах по три таких орудия. «Витязю» хватит за глаза — брони нет, борта деревом обшиты. Одно-два попадания и корвет потеряет ход, тогда всё, гроб! Подойдут, ударят тараном…

Русские артиллеристы отвечали на огонь, но без видимого успеха — постоянное маневрирование не давало взять нужный прицел, снаряды орудий падали в воду слишком далеко от неприятеля.

Затрещали деревья, скала под ногами задрожала в такт тяжёлым шагам. Николай обернулся — сквозь заросли по тропе ломился шагоход. Броневая заслонка откинута, в люке маячит физиономия Груссе, густо перемазанная нефтяной копотью.

— Мсье Николя, наконец-то я вас нашёл! — проорал француз. — Алексис просил вас поторопиться — всё готово, пора!

Николай убрал бинокль в футляр.

— Мичман, велите передать «Желаем удачи», и пошли. Время не ждёт.

Зауглов, не дожидаясь распоряжения, замахал флажками. Мичман не отрывал взгляда от глади бухты, где в облаках порохового дыма кружили в смертельном танце боевые корабли.

— Вашбродь, обратно пишут: «Уходите по способности. Задержим, сколько сможем.»

— Ура! — заорал вдруг сигнальщик. — Попали, вашбродь! Трубу напрочь сбили, черти!

И действительно, на месте второй трубы «Албемарла» торчал кургузый обрубок. Чёрная пелена накрыла корму, слепя наводчиков, удушая угольным чадом прислугу кормовых плутонгов.

— Ай, молодцы! — Казалось, Москвин в приливе восторга готов запрыгать, словно гимназист. — Теперь у них ход упадёт узла на два-три!

Новый пушечный раскат прилетел с моря, и мичман болезненно вскрикнул, словно в него попала пуля. И без бинокля Николай разглядел, как грот-мачта «Витязя» переламывается на уровне марсовой площадки, клонится, раскачивается из стороны в сторону и валится за борт. Ещё один пятидюймовый снаряд разорвался на шканцах, выбросив клуб дыма, подсвеченного изнутри языками пламени. Москвин замер, не в силах отвести взгляд от разыгрывающейся трагедии.

Николай тронул юношу за плечо.

— Вы слышали, что передал Павел Николаевич? Они жертвуют собой, чтобы выиграть для нас время — так не будем его терять! Давайте-ка, берите себя в руки и полезайте вместе с Заугловым на крышу рубки. И держитесь покрепче: насколько я знаю старину Паске, поедем с ветерком, как вас бы ветками оттуда не скинуло!