* * *

Всё было так же, как два с половиной года назад, в Париже: остро пахло грозовой свежестью и угольной гарью, потрескивали электроразрядами кольца-катушки. Шагоход качнулся вперёд, низко присев на опорах и шагнул в апертуру. Сначала в сияющем омуте канула клешня и стволы картечницы, потом — лобовой лист рубки. Ещё шаг, и агрегат исчез, оставив после себя идеально круглое отверстие, тлеющее по краям призрачным огнём. Оно стянулось в световую точку, и апертура снова засияла ровным лиловым светом. Ничто. Тончайшая плёнка между реальностями, занавес, скрывающий Пятое Измерение.

— Ну вот, дело сделано. — удовлетворённо произнёс Кривошеин. — Теперь, как бы ни обернулось на той стороне, Груссе до Солейвиля доберётся и ларец Саразену отдаст. Ну а дальше — как получится…

В глубине ангара, возле паровой машины возился Юбер с двумя голыми по пояс неграми: лязгала дверка топки, пронзительно шипел пар в расплющенном кувалдой предохранительном клапане котла — перед взрывом давление подняли до предела. Суетились матросы, рассовывая динамитные патроны. Артиллерист, кондуктор, распоряжавшийся подрывниками, козырнул и бодрой рысцой побежал к подчинённым. В руке он нёс моток огнепроводного шнура, нарезанного ровными кусками.

— Отмеривали ровно на три минуты. — пояснил Кривошеин. — Сам резал, тютелька в тютельку. Динамита там пуда полтора, разнесём всё в мелкие дребезги!

— Это уже второй апертьёр, который ты взрываешь? — осведомился Николай. — Смотри, войдёт в привычку…

— Третий. Первый — парижский, второй — тот, что мы захватили в Диксиленде во время мятежа. Так что да, дело знакомое…

— Жаль всё же, что нельзя забрать его с собой. — вздохнул Николай. — Чёртов «Албемарл» — и надо же было ему явиться именно сейчас! Так хорошо было задумано: Саразен строит новый апертьёр в Солейвиле а мы собираем и налаживаем этот в Петербурге. И на тебе — приходится своими руками всё рушить!

Подошёл Москвин. Рука его по-прежнему висела на перевязи, лицо было бледным, всё в мелких капельках пота, лишь скулы горели нездоровым румянцем. Николай посмотрел на него с тревогой.

— Неважно выглядите, друг мой! Как рука, сильно беспокоит?

Мичман в ответ скривился.

— Ваш монах сказал, что началось воспаление от попавших в рану клочков сукна. Он её почистил, но всё равно болит и дёргает невыносимо…

— Ничего, вам бы только до Солейвиля добраться — Кривошеин хотел похлопать юношу по плечу, но отдёрнул ладонь, побоявшись растревожить рану. — У Саразена есть чудодейственная мазь из какой-то местной плесени — вылечивает, говорят, даже антонов огонь[71]. Приведут в порядок вашу руку, не переживайте!