— Хозяин? — взволновано спросила Мияко, видя изменившегося Гила.

— А, Мияко, — с трудом произнес он. — Я и забыл, что отправил тебя сюда.

Девушка поднялась навстречу парню. Он подошел и крепко обнял её.

— С вами все хорошо, хозяин? — спросила Мияко. Ему не хотелось отвечать. Он просто прижался к ней, чувствовал жар её тела. В этом пекле её тело было не просто теплым, а горячим.

Он слегка отстранился и посмотрел на неё. Вот она, любящая его. Не Маргарет, но Маргарет предала его.

— Хозя… — начала Мияко, но Гил перебил её, поцеловав. Сначала скромно, просто прислонившись своими губами к её. Потом требовательней, с напором. Она и не сопротивлялась, обняв своего хозяина за талию. А он уже ласкал её тело, водя руками по талии, бедрам, спине.

Отстранившись, он снова посмотрел на неё. Мияко стояла перед ним, приоткрыв рот и слегка прищурив глаза. Девушка залилась краской от возбуждения. Она испытывала подобные чувства впервые. Еще не один мужчина не целовал и не обнимал её. В рабстве она была товаром, а товар можно только рассматривать. Она чувствовала приятное будоражащее чувство внизу живота и легкий зной на губах, талии, бедрах. Его вызывали прикосновения Гила. Девушка обливалась потом, то ли от жары, то ли от ласк парня.

— Я люблю вас, хозяин, — произнесла она.

— Я знаю, — ответил Гил, присаживаясь на койку. Мияко как завороженная следила за ним, держа его руку в своей. Всего лишь на кончиках пальцев, но этого было достаточно, чтобы чувствовать Гила.

Он потянул её к себе, откинувшись назад. Мияко легла на него, и он снова её поцеловал. Страстно, требовательно. Она положила руки на его плечи, а он принялся неторопливо расстегивать её рубашку. В блаженстве Мияко закрыла глаза и стала махать своим пушистым хвостом. Чувствовала его всем телом, каждой клеточкой, чувствовала биение его сердца, горячие руки на своем теле.

Она отстранилась от него, чтобы снять рубашку. Она отбросила её сторону, оставшись сидеть на Гиле в одном нижнем белье: бюстгальтере и трусиках. Он залюбовался её стройным телом. Он уже видел её практически голой, тогда, на ранке работорговцев. Но тогда это вызвало у него лишь одно: прикрыть её наготу. Сейчас же вид её стройного тела вызывал в нем желание. Почему сейчас? Почему Мияко? Она любит его, но не из-за ли одной благодарности за спасение? Она действительно любит его? Но Маргарет тоже его любила. Любила… «Клянусь, я буду тебя любить». Ложь! Гнусная ложь! Если бы любила, не отпустила. Не стояла бы тогда молча и не слушала его наивные слова общения вернуться, а пошла за ним. Хоть в Лондон, хоть на край света.