– Да.

Да.

Капелла все знала. Капелла обязана все знать, иначе зачем она так следила за нашими словами и нашими мыслями, во имя наших душ? Этот факт угрожал самим основам их веры, их власти, и поэтому они тщательно охраняли его, ограничивая путешествия между мирами и доступ к инфосфере. Доступ к инфосфере. Терминал Валки не был подключен к планетарной сети – секретный, неконтролируемый. Но от самой этой мысли кровь застыла в моих жилах. Мы говорили ересь.

Я представил себе, как инквизиция отрезает языки, мысленно увидел татуированные и заклейменные лбы. Вспомнил сидевших под мостами ослепленных и сгорбленных мужчин и женщин, протягивающих руки за милостыней, их лица с темными крупными надписями «ЕРЕТИК» на лбу, их содранную кожу на щеках, расцарапанных от боли. Как часто я видел и в Мейдуа, и в Боросево этих людей, чью правду вырезали ножи катаров, превратив в слухи и легенды, шепотом пересказываемые в толпе? Слишком часто. Я умолк, понимая, что непоправимое уже свершилось, что нас с Валкой скоро поведут на допрос и, по крайней мере, я сам присоединюсь ко всем этим калекам на ступенях того самого городского храма, где мы когда-то попрошайничали вместе с Кэт. Мне чудилось, что в комнату вот-вот, вышибив дверь, ворвутся стражники.

Но ничего не произошло. И Валка, несмотря ни на что, казалась совершенно спокойной. Разумеется, она отдавала себе отчет в том, что мы говорили. И должна была понимать, чем это обернется. Но она лишь улыбалась мне и попивала бесценное вино.

Это было совершеннейшее безумие. Я услышал голос – свой собственный голос – продолжавший говорить о запретном:

– Как вы их называете, – я сделал вялый жест рукой, едва не расплескав вино, – этих строителей?

Валка подняла глаза к потолку, словно читая слова, написанные на своде ее черепной коробки:

– Ke kuchya mnousseir.

– Мрачные?

– Тихие, – поправила она. – Мне не стоило вам об этом говорить.

Ее голос изменился, стал почти деревянным, как будто она все время подыскивала нужные слова.

– За дипломатическими апартаментами официально не наблюдают, но я не доверяю вашим бюрократам.

В более привычной ситуации я мог бы и поспорить. Это был дворец, резиденция палатина. Каждая комната в нем должна находиться под наблюдением. И каждый человек. Но когда угас следующий день, а за ним и следующий, но нас не схватили и не начали пытать, мне пришлось согласиться с тем, что Валка права. Однако в тот момент жажда знаний, повинуясь которой я отправился в тюрьму колизея и угодил в руки к Балиану Матаро, пригвоздила меня к дивану, словно бабочку к листу картона.