– Что такого сделал священник, чтобы ты так взбесился?

– Что?

На какое-то мгновение я забыл, ради чего вообще пришел в гипогей.

– Почему ты его ударил?

Во всей этой суматохе, поднявшейся после того, как я сцепился с Гиллиамом на рыбном складе, Хлыст оказался первым, кто не обвинял и не упрекал меня. Он был, как я уже сказал, настоящим другом. Пришла моя очередь усмехнуться.

– Он оскорбил леди.

Хлыст хлопнул в ладоши и кивнул, потирая руки:

– Классика, классика.

И все же он воспринял мои слова как самое разумное объяснение на свете.

В моей голове прозвучал бормочущий голос Гибсона: «Мелодраматично. Дьявольски мелодраматично». Я покраснел и улыбнулся. Хлыст улыбнулся в ответ. На мгновение Гиллиам оказался изгнан из моих мыслей, словно демон, каким он и был на самом деле. А вместе с ним и Валка, и граф, и Весперад. И мой отец. Все они могли подождать до другого раза, до последних трех ночей перед дуэлью или до той поры, когда по квантовому телеграфу придет ответ либо с Делоса, либо из Капеллы. В этот момент важно было то, что мой друг вернулся и что у меня вообще есть друг.

– Она не хочет, чтобы я его убил. И я тоже не хочу. Уже нет.

Когда первоначальный пыл рассеялся, я понял, что больше не жажду крови Гиллиама. Но я нанес этот удар и сам скрепил печатью свой приговор. По имперским законам я не мог забрать назад свой вызов, и это только справедливо, когда подобное безрассудство наказывается самими его последствиями.

– Мне понадобится твоя помощь, Хлыст. Прошел не один месяц с тех пор, когда я в последний раз держал в руке меч. Считай, что я все это время не тренировался.

– Ты хочешь сказать, что ищешь человека, который намнет тебе бока?

На лице моего друга появилась самоуверенная усмешка, и я ответил ему своей кривой, хотя внутри у меня в эту минуту что-то сжалось.

Откуда он взялся, этот молодой мирмидонец, стоявший передо мной? Словно кто-то похитил моего друга Хлыста, оставив вместо него подменыша, как в тех волшебных историях, что когда-то рассказывала мне мать. Катамит по контракту исчез, заслоненный мирмидонцем. Как он вырос за какие-то несколько лет! Неужели это я сделал его таким? Но нет. Он твердо стоял на своих ногах. Я только помог ему подняться.

Хлыст тревожно свел брови:

– Адр, с тобой все в порядке?

Я продолжал смотреть. Не на него, а на лежавшую на столе книгу с изображением молодой пары, которым угрожали карикатурно уродливые сьельсины. Их тени окружали людей, женщина съежилась, а мужчина побледнел от страха. На переднем плане виднелась роза – единственное светлое пятно на контрастном фоне ночного кошмара. И рука со скрюченными пальцами, вытянувшаяся, чтобы схватить цветок. Я давно забыл название книги, но никогда не забуду эту руку и эту розу.